Два с лишним года наша внешняя политика была не только евро-, а и просто оптимистичной. Она строилась на завышенных ожиданиях, лучших сценариях, переоценке собственных возможностей и недооценке рисков. Риторика, вышедшая из дней Майдана, во многом заменила нормальную работу по стратегическому планированию и выработке внешней политики, более соответствующей особенностям крайне сложного исторического момента.

В результате мы поставили перед собой несколько целей разной степени недостижимости и с упорством, достойным лучшего применения, подчинили свою политику их преследованию. По истечении двух лет мы не приблизились к членству ни в НАТО, ни в ЕС; остались с подвешенным в воздухе статусом особого партнера США вне НАТО; зашли в тупик в процессе урегулирования конфликта на Донбассе; вернулись к старому набору идей о региональном сотрудничестве с целью сдерживания России, которые как не работали десять лет назад, так не сработают и сейчас.

Энтузиазм и пик международной поддержки остались в прошлом, реактивность и предсказуемость внешней политики создают предпосылки для окончательного превращения Украины в объект международных отношений. 

Наша внешняя политика находится в концептуальном тупике - "удовольствие", которое мы вряд ли можем себе позволить. Энтузиазм и пик международной поддержки остались в прошлом, реактивность и предсказуемость внешней политики создают предпосылки для окончательного превращения Украины в объект международных отношений. Заплатив огромную цену, Россия все-таки изменила структуру и характер региональной системы безопасности, и впереди вырисовывается перспектива возврата Европы к механизму многополярного геополитического противостояния, в рамках которого малые и средние державы, не успевшие стать членами коллективных систем безопасности, станут разменными монетами и буферными зонами. С учетом этого мы должны предлагать подходы гораздо более широкие, выходящие далеко за рамки безвизовых режимов и учитывающие интересы наших партнеров, нацеленные на предложение нового видения принципов организации безопасности в Европе. От затягивающегося кризиса больше всех проигрываем именно мы.

Читайте также: Этот поезд в огне: каковы последствия референдума в Британии

Аннексия Крыма и агрессия России в Донбассе убрали полутона и привычную для нашей внешней политики неопределенность. Стали понятны враги и друзья, а общественное мнение определилось с традиционно резонансными вопросами: членство в НАТО, а также выбор между ЕС и различными интеграционными проектами под патронатом Кремля. Однако ситуация, в которой Украине приходится принимать решения, стала значительно хуже. Институты и механизмы безопасности разрушены, времени стало меньше, цена ошибок возросла - плохие новости для традиционно склонной к ошибкам украинской внешней политики.

В Европе, а особенно в Восточной, сегодня можно наблюдать три "нет": здесь отсутствуют безопасность, время и простые решения. Мы же ведем себя так, как будто проблемы ограничиваются только дефицитом безопасности.

Cтраны, на территории которых протекают крупные военные конфликты, в среднем теряют около 10% экономического потенциала ежегодно. Они становятся слабее в институциональном отношении, превращаясь со временем в хрупкие, слабые или несостоявшиеся государства

Текущая внешняя политика - своеобразный план А - построена на очень сомнительных допущениях. Во-первых, считается, что время работает на нас. Между тем, , неспособные контролировать собственную территорию или обеспечивать минимальные потребности своих граждан. Украина - европейская страна, но в сложившихся условиях опыт таких государств как Пакистан, Афганистан или Ирак может убедительно продемонстрировать, чем чреваты затянувшиеся конфликты для государственных институтов и их эффективности.

Во-вторых, мы верим в то, что наши проблемы в сфере безопасности являются чьими-то еще. Два года мы убеждали Европу в том, что воюем за европейские ценности и всеобщую безопасность - и в результате поверили в это сами. Текущий конфликт - это борьба Украины за независимость, и борьба эта, в общем-то, является в большей степени проблемой, чем решением для Европы. Мы выступаем стороной классического конфликта Вестфальского мира, и ценностное его измерение является далеко не самым важным, уступая в первую очередь главной цели таких конфликтов - сохранению или восстановлению суверенитета. Европейцы прекрасно понимают, что стоит на кону в украинско-российском конфликте, и что это имеет очень отдаленное отношение к привычным европейским ценностям - демократии, верховенству права, защите меньшинств и экономической эффективности. В результате мало кто из них верит, что Украина воюет за Европу и что выживание Украины критически важно для самой Европы.

Читайте также: Бальцерович: Украина - бастион нового, лучшего порядка в Европе

В этом отношении период романтической риторики для нас закончился. Можно и нужно отстаивать тезис о неразрывной связи национальной безопасности Украины и региональной безопасности в целом, но делать это придется более грамотно. Успех российского ревизионизма в Украине опасен вовсе не тем, что российская армия двинется дальше на Запад. Главная угроза состоит в том, что поражение Украины изменит климат и характер европейской безопасности, подорвет многостороннее доверие, спровоцирует гонку вооружений и вернет влияние т.н. дилеммы безопасности на отношения между европейскими странами. Все это сделает - и уже делает - Европу гораздо менее безопасным местом, чем раньше. С этой точки зрения можно понять стремление европейцев как можно скорее покончить с "украинским кризисом", но так же важно убедить их в том, что плохое его решение будет для них хуже, чем его отсутствие.

В-третьих, мы продолжаем формировать и осуществлять нашу внешнюю политику в системе координат вчерашнего дня. Битва за безвизовый режим продолжается так, как и начиналась почти десятилетие тому назад, хотя и роль его, и значение, и ценность значительно изменились. Соглашение об ассоциации - большое достижение, но в новых динамичных условиях недостаточное. Риторика о членстве Украины в НАТО не должна воспроизводить не самый удачный опыт десятилетней давности, в особенности учитывая то, что общая обстановка для решения этой задачи стала куда менее благоприятной.

Читайте также: Война нервов: какими будут итоги саммита Варшавского саммита НАТО

Обычно внешняя политика любого государства характеризуется высокой инертностью, сохранением привычных практик, подходов и приоритетов, несмотря даже на значительные внутриполитические изменения. Есть теория, уподобляющая взаимодействие государств бильярдным шарам, в том смысле, что характер внешней политики не зависит от режима, так же, как сила и траектория ударов не зависит от цвета шаров. Однако в нашей ситуации речь не только о цвете шаров: поменялось почти все, включительно с геометрией стола и характером силового взаимодействия. Мы не можем полагаться на старые внешнеполитические рецепты, какими бы прогрессивными они когда-то ни казались. Продолжение пребывания в "серой зоне" безопасности под аккомпанемент разговоров о евроатлантической интеграции - это уже известный и тупиковый сценарий.

Нужен альтернативный план Б, который позволил бы переоценить приоритеты, характер и методы украинской внешней политики. Главный его элемент - это замена сверхоптимистичных ожиданий от внешнего мира более трезвым и реалистичным прогнозом, а еще лучше - планированием, которое исходило бы из худшего сценария развития событий
В условиях кризиса инструментов безопасности и дефицита доверия целесообразно ориентироваться исключительно на силовые потенциалы, а не намерения или обещания партнеров.

Далее, необходимо сделать то, чего так боятся украинские политики - расставить приоритеты. Продвигать одновременно несколько взаимоисключающих моделей региональной безопасности и своей роли в ней непродуктивно. В очевидно усложнившихся условиях диалога с ЕС настаивать на безусловной поддержке Украины во всех начинаниях бесперспективно. Расставить приоритеты - означает сделать первый шаг к выработке нормальной стратегии, а также к способности вести диалог на равных. Понимание приоритетов открывает дорогу к взаимным уступкам, в первую очередь по вопросам, которые имеют разный вес для партеров. Можно любой ценой добиваться от ЕС безвизового режима, а можно добровольно от него отказаться в обмен на понятную визовую либерализацию и уступки или помощь в других вопросах. Любая из этих альтернатив будет лучше, чем попытки добиться всего одновременно.

Очевидно и то, что текущий тупик обусловлен отсутствием видения будущего европейской системы безопасности и места Украины в ней. При минимальных шансах вступить в НАТО и еще меньших - в ЕС, где окажется Украина, и чем это будет отличаться от того, что было раньше? Какой будет формула отношений с Россией, кроме того, что это будут отношения с крайне низкой степенью доверия? На эти вопросы нет ответа ни в Киеве, ни в Брюсселе, ни в Вашингтоне; но именно мы больше всех заинтересованы найти эти ответы и предложить своим партнерам.

Читайте также: Катарина Волчук: Украинские политики ведут страну по пути Молдовы.

Иными словами, план Б предусматривает превращение Украины в партнера в сложном сплетении игроков в регионе Восточной Европы, вдруг ставшего конфликтогенным.

Российский ревизионизм нанес безопасности серьезный урон. Это был очень дорогостоящий и рискованный план Кремля, но все-таки план. Реализация его изменила реальность, превратив постсоветское пространство в мир, живущий по законам политического реализма на годы вперед. Не замечать этих изменений, цепляясь за рецепты вчерашнего дня - означает остаться в тупике, потерять инициативу, а вместе с ней и, возможно, государственность.

Автор - Николай Капитоненко, доцент Института международных отношений (КИМО) Киевского национального университета имени Тараса Шевченко

Подписывайтесь на аккаунт ЛІГА.net в Twitter и Facebook: в одной ленте - все, что стоит знать о политике, экономике, бизнесе и финансах.

Статьи, публикуемые в разделе "Мнения", отражают точку зрения автора и могут не совпадать с позицией редакции LIGA.net
Капитоненковнешняя политика