Сотни КАБов ежедневно, эвакуации из области и весна. Как живут прифронтовые Сумы и область
Люди в Сумах с недавнего времени оперируют новым временным маркером – до и после 6 августа 2024 года. Именно в этот день подразделения ВСУ зашли в Курскую область России, и Сумы стали определенно прифронтовым городом.
Теперь это мощный хаб ВСУ с заметным военным присутствием, а значит и повышенным вниманием со стороны врага: в разы участились ракетные и дроновые атаки, разрушения, ранения и гибель людей.
Как сейчас живет Сумская область, чья граница с Россией самая длинная в Украине? Читайте в репортаже LIGA.net.
Сумы в середине весны
Близость войны чувствуешь еще далеко на подъезде: на определенном участке пути пассажирский поезд проходит критически близко от российской границы – до десяти километров. И трудно не заметить присутствие оборонной инженерии ВСУ – железобетонные "зубы дракона" вдали и другие фортификации.
На выходе с вокзала немало военного патруля – проверяют документы преимущественно у мужчин мобилизационного возраста.
Погода отличная, как для середины весны. Можно сказать: на Украину упало лето.
По тротуарам шагают сумчане всех возрастов: пожилые женщины все еще в теплой одежде, безудержная молодежь спешит подставить солнечным лучам как можно больше обнаженного тела – парни в шортах, девушки в футболках. Правда, молодежь мужского пола представлена на улицах преимущественно студенческим возрастом и подростками, мужчин 30+ крайне мало. Но такие времена: кто воюет, кто избегает встречи с ТЦК.
Улицы чисто убраны. Мой глаз столичного жителя замечает сразу: в Киеве подобной чистоты я не помню.
Итак, чистый город, улыбающиеся лица, ласковое солнце… Но, вчера – в Вербное воскресенье – произошло ужасное событие, известие о котором облетело весь мир. Варварский ракетный обстрел центральной части Сум унес 35 жизней и более 100 человек искалечил.
Так что я направляюсь к месту трагедии.
Идут вторые сутки аварийных работ – разбирают завалы. В медиа добавляют новостные подробности. На том же роковом пересечении улицы Петропавловской и Академического переулка стоят сгоревшие автомобили. Работает техника, уставшие спасатели присели отдохнуть. Волонтеры нарезают деревянные щиты, которыми заменяют выбитое в окнах стекло. Крови на асфальте уже не видно, но мне подсказывают: где черные влажные пятна – там лежали окровавленные тела. Пятен еще немало, но они покрываются пылью, затаптываются, затираются колесами техники. Скоро их не станет совсем.
Среди бесконечного количества обломков, покрученного железа, битого стекла, пыли и пепла вырастают горки цветов и детских игрушек, которые – в знак скорби и сочувствия – к месту трагедии несут неравнодушные сумчане.
Крошки битого стекла
Строитель Алексей Клюев живет недалеко от места трагедии. Когда раздался первый взрыв, он пил кофе на балконе и, уже одетый, готовился идти на работу. От второго взрыва через минуту посыпалось стекло из окон в его подъезде.
"На этом перекрестке я был уже спустя несколько минут и увидел ужасную картину: стоял автобус без окон, рядом горели автомобили. Валил черный дым – звучали еще взрывы – вероятно, взрывались колеса, бензобаки. Во все стороны расходились люди – искалеченные, окровавленные, они тянулись подальше от перекрестка. Много тел лежали без признаков жизни – искалеченные взрывной волной, некоторые уже сильно обгорели. Очень быстро приехали спасатели, раненых начали сносить в бомбоубежище рядом, оказывали помощь, бинтовали. Под заборами также сидели обессиленные окровавленные люди. Я многое видел раньше, но это была страшная картина", – рассказывает Алексей.
Мы разговаривали у входа в разбитый ракетой Конгресс-центр Сумского государственного университета. Из-за громкой работы техники приходилось делать длинные паузы – трактор с большой щеткой для уборки улиц время от времени проезжал мимо. Из-под щетки летели крошки белого стекла, так что нам приходилось не только замолкать, но и отворачиваться, прикрывать головы куртками.
Алексей – главный инженер строительно-монтажного управления предприятия "Насосенергомаш", а также руководитель волонтерской организации "Сумской Добробат", которая занимается помощью в ликвидации последствий вражеских обстрелов.
История "Добробата" началась 28 апреля 2022 года, когда ВСУ освободили оккупированные Россией районы Сумской области – города Тростянец, Ахтырку и близлежащие села. Тогда возникла необходимость разбирать разрушенные здания, консервировать их или восстанавливать. Первыми на руины приходили саперы – проверить на взрывоопасность. За ними – ГСЧС, а уже дальше – коммунальные службы и волонтеры. Работы хватало всем.
"Обычно количество волонтеров на подобных миссиях в разы превышает количество коммунальщиков. На этом объекте кроме нас работают такие волонтерские проекты, как "Жито. Сіємо добро", Sumy Defense, Lion Pride и др. От нашего "Добробата" здесь работает 30 человек, а если брать всех волонтеров, то, думаю, 200 наберется. Профессиональным спасателям хватает работы с техникой, но если их еще поставить на прирезку листов ОСБ и забивание окон – им банально не хватит рук. Но именно такие работы сейчас наиболее востребованы. Там, где взрывом повреждает один дом, окна вылетают в десяти соседних", – говорит Алексей Клюев.
"Война мерзкая, но она учит"
Активист благотворительной организации "Жито. Сіємо добро" и координатор Центра готовности гражданских "Благотворительного фонда Сергея Притулы" Федор Зайцевский услышал мощный взрыв, когда ехал в машине. Сориентировавшись, он сразу направился на место трагедии.
"У меня в машине бронежилет и две аптечки с турникетами и другими средствами для первой помощи. Схватил аптечки, побежал, сразу увидел мужчину лет 25-30, у него было проникающее ранение брюшной полости. Рядом со мной оказался парень с большим медицинским рюкзаком. И мы вместе начали помогать раненому: проверили на массивные кровотечения, перекрыли все отверстия на теле, далее уже передали экипажу скорой – его повезли в больницу. Ну и так мы оказывали помощь другим пострадавшим. Переносили людей в подвал университетского здания, там уже было много ребят – медиков и просто военных. Носили воду, относили людей к эвакуационным машинам. Все были полезными. Много людей, на самом деле, пришли на помощь", – рассказывает Федор Зайцевский.
Напоследок он добавляет философски: "Война мерзкая, но она учит. Если бы этот ужасный обстрел произошел в 2022-м, жертв могло бы быть гораздо больше. Четвертый год войны – очень много тех, кто умеет оказывать помощь".
Знаковое место для сумчан
По мнению сумского историка-краеведа Евгения Мурзы, автора проекта Sumygard, два российских "Искандера" утром 13 апреля попали не просто в центр города, а в его "историческое сердце" – своеобразное место силы.
"Три дома на пересечении Академического переулка и Петропавловской улицы. Один из них, куда попала ракета, – это бывший Окружной суд, построенный в 1917 году. Его реконструировали в советские времена – там был обком Компартии Украинской ССР до переезда в новое здание на тогдашней площади Ленина", – рассказывает Евгений Мурза.
Напротив окружного суда – одноэтажная усадьба XIX века, также сильно пострадавшая. Сейчас в ней находится Институт прикладной физики. Но само здание историческое – его связывают с известными сумскими родами Сухановых, Сумовских, Кондратьевых. К слову, Герасим Кондратьев – основатель Сумы.
"На месте этой кирпичной усадьбы когда-то был деревянный дом Кондратьева. Разрушенный Конгресс-центр построен в 2008 году, но на территории этой самой исторической усадьбы. Представьте, насколько это знаковое место для сумчан. Это старинное место само по себе", – добавляет историк.
До недавнего времени усадьбу от тротуара отделяла кованая изгородь – также древняя, которая имеет историческую и художественную ценность. Она пережила мятежное время Первой и Второй мировых войн, но… не выдержала коварного удара российской армии.
Эвакуация под крыльями ангела
Из-за постоянных обстрелов приграничных районов Сумской области здесь работает "Белый ангел" – спецподразделение полиции, эвакуирующее людей из прифронтовых населенных пунктов. Едем вместе с ними на эвакуацию в бронированном микроавтобусе. Внешне он похож на спецмашину банковских инкассаторов, изнутри – на машину скорой помощи с медицинской кроватью-носилками. Пока едем, разговариваем.
"Последние месяцы россияне методично разрушают наши пограничные села. КАБами, FPV-дронами. Местные жители в большинстве уже эвакуированы, но все же не все. И это при том, что села в нескольких километрах от границы. Вражеские дроны видят их, как на ладони. КАБы уничтожают школы, сельские клубы, больницы, другие здания. "Эфпивишки" – те кошмарят конкретные человеческие подворья, где могут увидеть признаки жизни – скот, ухоженные огороды", – рассказывает подполковник полиции Сергей Тарасенко.
В приграничных селах нет электричества, связи, не работают магазины. Здесь почти нет людей, а тем, кто остается, сложно выживать в одиночестве. И все равно какое-то количество селян тянут с эвакуацией до последнего. Понимают, что другого выхода нет, обещают уехать, но… каждый раз находят повод сказать: а давайте я поеду завтра. Для них страх покинуть родной дом сильнее страха погибнуть.
Таких, повторюсь, единицы в каждом селе, но этих единиц много в целом по всему приграничью. Так что группы "Белого ангела" не сидят без дела. У них разные схемы работы. Было время, когда ходили по дворам, вели разъяснительную работу по эвакуации. Сейчас работают по заявкам от старост сел, которые коммуницируют с жителями и согласовывают с полицейскими подробности эвакуации – адрес и время, количество людей и имущества и т.д.
Мы направляемся в поселок Краснополье – когда-то райцентр, а ныне центр одноименной общины. Школа, больница, церковь. Много разрушенных построек.
Останавливаемся возле дома, откуда должны забрать двух человек – 77-летнего Николая Ивановича и его 54-летнюю дочь Ольгу. Группа "Белого ангела" состоит из четырех полицейских. Двое сразу выпрыгивают из машины и занимают позиции на участках, на которых можно видеть больше неба. Дробные многозарядные гладкоствольные ружья у них наготове. Эти офицеры выполняют функции своеобразной ПВО – высматривают ударные дроны, и в случае атаки готовы сбивать их ружьями. Начиненные мелкой дробью охотничьи патроны более эффективны, чем если бы это делали пулевым оружием – теми же автоматами Калашникова.
Дронов не слышно, можно начинать эвакуацию.
Быстро забираем людей и их вещи. Кроме пакетов с одеждой и лекарствами, "пакуем" кошку. Кот в мешке уедет в эвакуацию. Ольга Николаевна выглядит измученной. Она просит подождать минуту и принимается снимать со стены старую выцветшую икону. Иконка совсем простенькая – приклеенная к обоям иллюстрация из церковного календаря. Женщина режет ножом по стене и наконец выносит икону перед собой. С нее сыпется песок, потому что кусок отрезанных обоев потянул за собой штукатурку.
Мужчина просит и себе минуту для последнего действа в своем доме: приносит две деревянные планки с уже наживленными гвоздями. Ими он быстро забивает крест-накрест двери, как это показывают в кино. Его дочь крестится и плачет, мужчина просто смотрит на перечеркнутую дверь.
Они в прямом смысле поставили крест на своей жизни до эвакуации. Что будет с ними и с этим домом дальше – никто на планете не знает.
Мы – все семеро – стоим как в межвременье. Продолжается необъявленная минута молчания.
По дороге капитан Алена Ставицкая заполняет документацию, уточняет личные данные эвакуированных.
– Ой, а у меня паспорт еще советский, как мне быть? – внезапно вспоминает Ольга. Это несколько ошеломляет всех. "А разве такое еще бывает?!" – хочется выкрикнуть мне, но молчу.
– Да как-нибудь будете, пропасть вам не дадут, – успокаивает Алена.
– Меня в монастырь не захотели брать. А куда теперь возьмут? Кому я нужна? – тихо вскрикивает Ольга и плачет.
Ее отец переживает по-своему – нервно улыбается и беспрестанно рассказывает, рассказывает. Что до последнего держал голубей, "два десятка обычных летных, пару почтовых, они летят на 100 километров запросто". Что вчера российский дрон убил в Краснополье молодого парня – 35 лет. Ехал по улице на велосипеде, взрыв, упал, кровь со спины. Долго лежал…
А еще Николай Иванович сказал, что трое его внуков воюют: "На Покровском, на Северском направлениях и один где-то под Харьковом. Все трое инженеры – два электронщика, один энергетик. А сам я водителем всю жизнь. А служил срочную в морфлоте, в Феодосии – четыре года…"
В Краснополье, по второму адресу, мы забрали еще одну женщину с вещами. От нее узнали печальную статистику, которую (по ее словам) она сама услышала от старосты: позавчера на территорию Краснопольской общины прилетели 29 КАБов. Это много, но не рекорд, говорит женщина. Поскольку наибольшее число дневных прилетов по общине – 53 управляемых авиабомбы.
Всех троих эвакуированных с имуществом наш "панцерник" увозит подальше от границы, где их пересаживают на другой транспорт – обычный, не бронированный. Эвакуированных доставят в шелтер в Сумах, где с ними будут работать соответствующие службы.
"Белый ангел" разворачивается и снова идет в сторону границы – в село Осоевка.
И снова тот же алгоритм действий: двое с ружьями "на шухере", двое работают с людьми.
Грузим узелки с продуктами, одеялами, одеждой, банки с крупами, консервированными помидорами, закатанным салом, картофель в мешках и даже прошлогодний лук, который уже дал свежие зеленые побеги. А еще – козу и четверых маленьких козлят.
Алена натренированными движениями берет козочек, относит к машине, где их так же умело подхватывает и пристраивает в салоне старший лейтенант Виктор Кияшко.
Хозяйка подворья Екатерина Ивановна показывает, что именно грузить, я таскаю вещи в паре с ее мужем Николаем. Наконец-то завершаем.
Минуту назад где-то на другом краю села взорвался КАБ, сейчас становится виден гриб дыма, и это побуждает всех подгонять самих себя: быстрее, быстрее, уезжаем!
Но, оказывается, уезжают не все – Николай остается и едва заметно дает прощальный знак жене.
Уже по дороге узнаю от Екатерины, что муж остался из-за пожилого отца, который настолько слаб (три дня назад ему исполнилось 89 лет), что вряд ли выдержит переезд.
– Вчера еще дед выходил на кухню, а сегодня уже не встал с постели. Сказал, что будет умирать. Ну, что ты ему сделаешь – и не запретишь же… – грустно говорит о старике его невестка.
– А вы сами куда едете? – спрашиваю.
– На Сумы. Коз пристрою коллеге с работы, у нее частный дом. А потом домой – у меня квартира в Сумах. А как дальше – не знаю. Видите, тесть при смерти, и муж с ним остался. Может, и я вернусь, потому что как они там сами…
Плачет.
Типичная жизненная формула: они с мужем родом из села, смолоду отправились в город на завод, получили квартиру, оставили ее уже взрослым детям, а сами вернулись в село – ухаживать за немощными родителями, встречать собственную старость.
Время разбрасывать камни, и время собирать камни. Но война внесли коррективы в эту библейскую парадигму, добавив третий виток спирали: время разбрасывать, время собирать и… снова разбрасывать камни – возвращаться из села снова в город.
С селами Сумской области люди прощаются.
Козы щедро справляли в машине свои жизненные потребности, поэтому один из полицейских достает щетку и привычными движениями убирает эвакуационный транспорт.
"Наша машина – это как ковчег Ноя, – говорит майор Игорь Борко. – Кого здесь только не перевозили: куры гуси, индюки, собаки, козы… И, заметьте, в бронированной машине, которая выдерживает автоматные пули и осколки – где бы еще так скот защищали?! У Ноя в ковчеге брони не было".
Война нового поколения
Увеличился ли после 6 августа 2024 поток переселенцев из Сум? Предприниматель Виктор Колинько полушутя говорит: если смотреть на количество автотранспорта на городских улицах, то, кажется, народу даже стало больше. Это за счет военных – их сейчас много.
"Живее стала торговля, большая заполняемость кафе-ресторанчиков. На рынках каждое утро можно наблюдать наплыв военных пикапов за продуктами, им заранее готовят пакеты заказов, они быстро их грузят и – обратно, в сторону границы, на позиции. Мне даже рассказывали историю: военная на базаре по рации вызвала дрон, он прилетел по геометке прямо к ней. Дрон с большой корзиной, в ней список покупок и банковская карточка. Девушка с торговцем все упаковали, она рассчиталась, положила карточку обратно в корзину и говорит в рацию: готово! Дрон с покупками полетел на позиции. Это называется война нового поколения", – рассказывает Виктор Колинько.
От российского города Суджа до областного центра Курск 100 километров, а от Суджи до Сум – всего 45. Так что в прошлые времена суджане были частыми гостями в Сумах. Серьезные крупные покупки, профильные автосервисы, платные клиники – в Сумах все ближе. А сколько было совместных бизнесов, включая контрабандные. Близость границы всегда кормит – во всех странах, во все времена.
Сумы – сейчас самый близкий к России областной центр Украины. А у Сумской области самая длинная со страной-агрессором общая граница – 564 километра. Для сравнения это как протяженность Украины с юга на север – от Черного моря до Беларуси. И эта граница сегодня находится под защитой ВСУ. Сумы – не последний логистический центр в сложной системе защиты.
Большинство сумчан с пониманием относятся к присутствию в городе военных. Но есть и недовольные: мол, военные как раз и навлекают на город беду, потому что не было бы их – Сумы бы не обстреливали. Людей, которые так считают, пугает, что военные машины заезжают на парковки супермаркетов. Мол, будут бить по ним, пострадаем и мы. Но эти голоса негромкие – большинство понимает ситуацию правильно: не будет в городе украинских солдат – будут российские.
– Не страшно ли вам? Не думали оставить Сумы – поехать в глубь Украины или в Европу? – спрашиваю 22-летнюю журналистку Анну Шпурик.
– Нет, таких планов нет. Хотя возможно все: если россияне будут активно наступать, будут в окрестностях города и нам будет грозить оккупация – тогда буду думать об эвакуации. Но пока опасности захвата нет, а опасности погибнуть от вражеской ракеты… Ну, так это реальность в любом другом месте Украины.
Примечательно, что Анна не считает себя слишком смелой. Говорит, что также пугается сирен тревоги, особенно ночных:
"Может, это странно звучит, но баллистика меня не слишком пугает, потому что это мгновенный взрыв, секунда. Если ты этот взрыв слышишь, значит ракета прилетела "не за тобой". "Шахед" – он жужжит в воздухе еще издали, звук нарастает. Поднимается стрельба ПВО, проходит пять, десять, пятнадцать секунд – прежде чем становится понятно, что "шахед" пролетел дальше и он тоже "не твой". Поэтому "шахеды" подсознательно воспринимаются чем-то более ужасным, чем тяжелые ракеты, хотя от ракет горя действительно больше", – делится ощущениями Анна.
Девушка рассказала, что на следующий день после трагического Вербного воскресенья она позвонила Татьяне Нянькиной – руководительнице их с мужем семейного театра "Нянькины". Театр размещался в подвале Конгресс-центра, и от взрыва его помещение привалило разрушенным перекрытием. Обошлось без жертв, но – утрачено оборудование, костюмы.
Кроме работы с профессиональными актерами, супруги также ведут театральную студию для детей и подростков "Репьях". Один из участников студии, 13-летний Михаил вместе с другом случайно оказались поблизости и получили ранения. Их доставили в больницу. Невероятно, но при всем этом ужасе уже через два дня Татьяне звонили дети и родители с вопросом: как скоро возобновятся репетиции и где именно.
Так что Сумы живут и будут жить.
А театр "Нянькины", к слову, уже нашел новое подвальное помещение и готовится к репетициям.
Перед отъездом я снова побывал на месте трагедии. Цветов там стало еще больше.
