25 мая депутат Верховной Рады Надежда Савченко вернулась в Украину из российского плена как общепризнанный национальный герой, символ стойкости и верности долгу.

Для того, чтобы ее репутация смешалась с грязью, понадобилось всего два месяца с небольшим.

Репутационное "пике" случилось не потому, что репутация была дутой - это заведомо не так, и все это знают. И случилось оно не потому, что публика по чисто фрейдистским причинам обожает сбрасывать идолов, которым вчера совершенно искренне поклонялась - хотя это и правда, куда же деваться. И это "пике", конечно, не результат "путинского" или "медведчуковского" заговора - многолетние наблюдения доказывают, что изощренные политические "многоходовки" обычно создаются задним числом, чтобы объяснить чьими-то происками уже случившиеся неприятности и отодвинуть от себя ответственность за него, хотя в реальности, как показывает опыт, все неприятности гораздо проще объясняются собственной глупостью и некомпетентностью.

Глупость и некомпетентность - это чуть ли не основные характеристики сложившегося в медиа "нового образа" Надежды Савченко.

Но если это не результат медийных или политических махинаций, то что же это?

Это печальная закономерность страны, в которой система госуправления (как, впрочем, и многие другие системы - например, судебная) приведена в негодность десятилетиями коррупции и клановой замкнутости власти, но при этом старательно поддерживает иллюзию, что любые изменения в ней возможны только изнутри. Хотите изменить украинскую парламентскую реальность? Избирайтесь в парламент. Хотите сделать правительство работоспособным? Становитесь министром. Хотите реформировать прокуратуру?..

Пример Сакварелидзе и Касько - отличная иллюстрация того, что этот подход не работает. "Что ж вы за столько времени меня не реформировали, будучи аж заместителями самого Шокина", глумится теперь над ними вся прокуратура. И правда: даже по мнению самих реформаторов результат их усилий ничтожен. Еще примеры? "Вечные двигатели" борьбы с коррупцией Мустафа Найем и Сергей Лещенко становятся депутатами Рады и членами крупнейших парламентских фракций, но из множества законов, для "продавливания" которых они шли в Раду, в итоге приняты лишь некоторые, да и те, вот сюрприз, частенько выхолащиваются уже после голосования. Причем глум звучит тот же самый, почти дословно: "что ж вы, самые такие вообще, за столько времени - и не смогли нас всех перевоспитать?"

Безумству храбрых и небрезгливых можно петь любую песню, но если это безумство так и не дает нужного результата, оно так или иначе оборачивается глупостью и некомпетентностью.

Представьте себе бочку, скажем, с гниющей патокой. И представьте энтузиаста, который по самые ноздри залез в эту липкую дрянь и пытается, ныряя и захлебываясь, облагородить ее своим примером. Попытки одиночек реформировать систему изнутри выглядят примерно так же. Безумству храбрых и небрезгливых можно петь любую песню, но если это безумство так и не дает нужного результата, оно так или иначе оборачивается глупостью и некомпетентностью.

Случай с Надеждой Савченко еще более тяжелый. Она солдат, она не училась сложносочиненным парламентским танцам, зато она училась давать внятный результат. Находясь в российском плену и под российским судом, она дала результат, который грохнул на весь мир. Там ее умения пришлись к месту, ко времени и к ситуации.

А потом она появилась в Раде. Привыкшему к добротному топору лесорубу торжественно вручили спортивную рапиру (потешную, с шишечкой вместо острия) и сказали: ну, работай. Вот вокруг вековые деревья, вали их этой пимпочкой. Мы все такой пользуемся. Другой все равно нет. А попутно научишься у Юлии Владимировны художественному свисту, насколько получится.

Что делает солдат Савченко? Она добросовестно пытается выполнить приказ и начинает всерьез махать этой самой пимпочкой, произнося при этом услышанные в кулуарах Рады политические заклинания и добавляя к ним для верности собственный фирменный гнев и натиск, а изредка и фракционный художественный свист.

Естественно, вменяемого результата это никакого не дает и дать не может, а со стороны выглядит до невозможности дебильно. Все, включая саму Савченко, это понимают ровно через три секунды. Публика начинает ржать, как в цирке, и это единственное достижение, которое можно зафиксировать для протокола.

Учитываем еще: в общественной риторике Савченко никто до сих пор особенно не наставлял и не тренировал (российская тюрьма не совсем годится для приобретения навыков публичной политики, разе что для отработки невербальной жестикуляции), а проблемы и подходы, которые ей приходится перед камерами и микрофонами формулировать, чертовски сложны и в два-три простых тезиса не впихиваются. Вести переговоры с террористами нельзя, но для того, чтобы освободить наших пленных, нужно вести переговоры. Чтобы стать посредником в переговорах и добиться результата, нужно начать говорить с врагом, а не открывать огонь по готовности. Можно добиться результата, но придется пойти на серьезный компромисс, а компромисс, даже несерьезный - это для многих все равно что предательство.

Савченко не дипломат и учитывать реакцию публики не особенно научена. В результате ее выступления становятся чередой пиар-катастроф.

Савченко пытается говорить о сложных вещах, как умеет, но получается ужасно и она раз за разом проваливается. Она ни разу не дипломат и учитывать реакцию публики не особенно научена. В результате ее выступления становятся чередой пиар-катастроф. Например, когда она пытается сформулировать мысль, что для приведения разболтаной государственной системы хотя бы к минимальной дееспособности понадобится диктаторская жесткость, у нее получается, что она сама собирается стать диктатором. Публика, естественно, понимает ее в меру собственных способностей (и собственных стереотипов), и объясниться и сгладить впечатление не получается. Внятности не добавляется, даже когда Савченко начинает читать по бумажке.

И тогда солдат Надежда срывается с рельса и решает - "к черту, буду действовать так, как я хочу". Она отказывается размахивать пимпочкой и выглядеть дурой. Она отказывается художественно свистеть. Она пытается нащупать проверенное оружие, которое должно сработать.

И вспоминает о голодовке. Об испытанном оружии отчаяния.

Помимо всего прочего, это значит, что она по-прежнему ощущает себя в плену. Среди чужих. Особенно учитывая, как "свои" начинают от нее отшатываться.

Нынешний кризис в личном сюжете Савченко не политический, а человеческий. Надежда оказалась очередной жертвой иллюзии, что вырожденную и тщательно кастрированную коррупцией систему государственной власти Украины можно использовать для решения каких-то действительно значимых задач. Поступки Савченко выглядят как резкая реакция на осознание собственного бессилия, на несоответствие среде, которое она остро ощутила и которое неумело пытается преодолеть.

Поступки Савченко выглядят как резкая реакция на осознание собственной неспособности добиться результата, которое она остро ощутила и которое неумело пытается преодолеть.

Политическая часть ее кризиса, в общем, тоже очевидна. Если политическая среда настроена исключительно на коррупционные "договорняки", компетентным в ней будет выглядеть только тот, кто принял ее "правила игры", то есть, скурвился и продался. Остальные в рамках этих "правил" обречены терять очки, сожалеть о начатых и провалившихся реформах, бессмысленно отбиваться от подозрений в связях с тем или иным политическим или олигархическим кланом.

То, что Савченко сейчас выглядит "глупо" и "некомпетентно", как раз и дает некоторую надежду. Она не поддалась и не продалась. 

Она, как и многие другие, просто категорически не на месте в этой бочке с гниющей патокой.

Подписывайтесь на аккаунт ЛІГА.net в Twitter и Facebook: в одной ленте - все, что стоит знать о политике, экономике, бизнесе и финансах.

Статьи, публикуемые в разделе "Мнения", отражают точку зрения автора и могут не совпадать с позицией редакции LIGA.net
верховная рада