Сама философия перехода от фиксированного курса к плавающему в условиях, когда курс определялся не столько рынком, сколько интервенциями НБУ, привела к тому, что существующий на межбанке курс сейчас можно назвать условно административным: то есть курс является таким, каким его хочет видеть НБУ. Большинству участников рынка не понятно, почему НБУ в один день делает интервенции до 200 млн долларов, а в другой – более 600. А НБУ это никому не объясняет.

Так что на "рынке" с октября 2023 года сложилась аномальная ситуация, когда фактически только НБУ определяет, каким будет курс, а участники рынка не знают, каким этот курс будет в будущем. Такая неопределенность приводит к тому, что импортеры, заемщики нерезидентов и другие категории покупателей валюты создают избыточный спрос. Особенно это хорошо видно в период экстремальной неопределенности по интервенциям НБУ.

Посмотрите на объемы интервенций НБУ при переходе от фиксированного курса к плавающему (регулируемому) в октябре 2023 года и сейчас, когда НБУ ввел либерализацию, сняв запрет на ряд каналов, по которым вывозился капитал из Украины. Такая суета на рынке приводит к:

1. С октября 2023 года НБУ тратит на валютном рынке больше средств на интервенции, чем мог бы это делать при условии фиксированного или частично фиксированного курса. НБУ просто вынужден удовлетворять избыточный спрос, формируемый под влиянием неопределенности, которую он сам и создал. По моим оценкам, с октября 2023 года по май 2024 года из-за неудачного октябрьского маневра с переходом к квази-рыночному курсообразованию НБУ перерасходовал из золото-валютных резервов около 3 млрд долларов.

2. Из-за заметных колебаний на валютном рынке его участники постоянно находятся под влиянием неопределенности и теряют часть своих средств из-за частых сделок, закупая валюту "про запас" по высокому курсу, и продавая валюту в случае проблем с гривневой ликвидностью (например, под уплату налогов).

Текущая ситуация на валютном рынке отчасти связана с желанием властей улучшить ситуацию с поступлением доходов от налогов, размер которых частично зависит от валютного курса (топливо, импорт и т.д.). Конечно, это немного улучшит бюджетную ликвидность во втором квартале, но все преимущества девальвации для бюджета на этом завершаются. Я напомню, что на 30.04.2024 г. внешний государственный долг оценивался в 108 млрд долларов, так что рост курса доллара с 36 до, например, 42 приводит к увеличению государственного внешнего долга (без учета процентов за обслуживание) на 648 млрд грн.

Более чем достаточен и размер ЗВР НБУ, которые на 01.05.2024 оценивались в сумме 42,404 млрд долларов при чистых ЗВР 30,536 млрд долларов. Поэтому я не считаю, что НБУ следовало бы идти на девальвацию, чтобы улучшить текущую ситуацию для Минфина, поскольку это усложняет обслуживание наших внешних долгов в будущем.

Для решения текущих бюджетных проблем НБУ лучше бы решил 50% той ликвидности, которая сейчас накоплена в депозитных сертификатах НБУ, это как раз и будут те 5 млрд долларов, которых не хватает Минфину. Но почему-то избрали довольно грубый вариант пополнения текущей бюджетной ликвидности, предусматривающий одновременно активизацию спекулятивных настроений на валютном рынке и определенный толчок к инфляционным тенденциям, которые могут заставить НБУ и дальше удерживать учетную ставку на высоком уровне.

И все это происходит на фоне роста ЗВР и отсутствия каких-либо фундаментальных факторов для обесценивания гривны. Поэтому вся ответственность за обесценивание гривни с 36 до 41 грн за доллар при наличии целого ряда положительных факторов, которые должны стабилизировать рынок, как и ответственность за чрезмерные расходы по ЗВР на интервенции – лежит на НБУ и его руководстве.

Следовательно, и вопрос относительно ожидаемого курса в июне – это вопрос к НБУ, поскольку с октября 2023 года он руководствуется иррациональными идеями при курсообразовании и интервенциях. Предугадать поведение НБУ в июне невозможно, а текущая ситуация указывает на то, что высокое административное влияние НБУ на курс будет сохраняться и в дальнейшем.