Онуфрий камуфлирует свое поклонение Гундяеву упоминаниями ряда других предстоятелей. Но не поминает Вселенского патриарха Варфоломея, и не поминает тех предстоятелей, которых не поминает сам Кирилл – то есть признавших ПЦУ. К тому же каждого патриарха или предстоятеля Онуфрий поминает с одним титулом – Антиохийского Иоанна и так далее, а Кирилла упоминает его полный титул "Московского и всея Руси". "Всея Руси", куда по московской доктрине входит и Украина, и Беларусь как части этой Руси, вернее – как части России.

Вся их Русь или "историческая Русь" – это в конечном счете их имперская Россия, чья власть должна распространиться и дальше. Ибо как прописано в уставе РПЦ: каноническая территория Московского патриархата – это 46 стран, а также тенденция и к расширению этой всей "Руси". Завоеватели претендуют, Онуфрий все это признает и с этим живет и действует.

Уже 2 года большой войны – а Онуфрий все еще выбирает не защищающих его воинов, не погибающих и за него тоже – потому что россияне прислали бы своего киевского митрополита, а Онуфрия сослали в Сибирь. Онуфрий все еще выбирает Кирилла. Своего великого Господина и Отца. И ему все равно, что это Убийца, а не Отец – Онуфрий будет с ним, а не с его жертвами. Ибо так надо, так его приучили к особому мировоззрению, согласно которому московиты всегда правы! И даже будет стараться быть еще большим московитом, чем сами московиты.

Поэтому РПЦ в Украине и ее идеология должны быть запрещены. Возможно даже и без отдельных законов, просто за коллаборационизм, потому что это действительно он, и даже хуже, чем коллаборационизм – это радостная измена государства, народа и своей Церкви в пользу Антихриста и Сатаны, в пользу современного Понтия Пилата и первосвященника Анны.

Всем нам непонятна эта вера в московскую фантазию об их особой правильности. Это сектантское мышление уничтожает всякую надежду на то, что УПЦ станет действительно УПЦ и разорвет связи с Москвой. Они будут и дальше верить в Москву, приводить самые абсурдные теории, проповедовать, что это украинские снаряды поворачивали и возвращались с востока, попадая в храмы, но их любимые россияне этого не делали.