Кто еще, кроме Левочкина. Выгоден ли президенту развал коалиции
“Оппозиционный блок”, как видим, лишь наблюдает за конфликтом в Раде, зато с удовольствием предоставляет критикам свой телевизионный эфир. Это старая и уже не раз оправдывавшая себя тактика Сергея Левочкина - не участвовать в схватке напрямую, дистанцироваться от возможных рисков (вплоть до демонстративной отставки после разгона студенческого Майдана) - но делать все, чтобы конфликт разгорелся и принес наибольшие дивиденды. Благодаря именно такой тактике - и не только Левочкина, но и всех представителей группы, условно называемой РосУкрЭнерго - бывший глава администрации Януковича сохранил контроль над телеканалом Интер и смог создать после победы Майдана “Оппозиционный блок”, во главе парламентской фракции которого оказался бывший министр энергетики. И если бы не вынужденное австрийское прозябание Дмитрия Фирташа, этот олигарх сейчас тоже был бы на коне. Хотя, нужно признать, что даже из своего австрийского далека Фирташ имеет возможность серьезно влиять на ситуацию в Украине.
Подробности коррупционных обвинений против Арсения Яценюка и правительства в целом я разбирать не буду - потому, что уверен, что для расследования такого рода дел существует Генеральная прокуратура, а не телевидение и даже не парламент с его временной следственной комиссией. Причем подозревать нынешнего генпрокурора в том, что он заинтересован в сохранении чести правительственного мундира, не стоит. Виктор Шокин, возможно, еще задумался бы, если бы речь шла о главе государства - но перед Яценюком у него обязательств нет. И если предоставленные уволенным чиновником документы касаются периода пребывания Яценюка в оппозиции - они никак не станут документами, касающимися периода пребывания Яценюка во власти. И этому не сможет посодействовать никакая временная следственная комиссия - потому что даже мачеха Золушки не смогла надежно обуть тесную туфельку на ногу своей дочери. А уж депутаты-то уж подавно не смогут. И вообще: размышления о коррупции, доказанной или не доказанной, требуют иного жанра, а не присутствующего в Украине исключительно в форме “сливов” и "журналистских расследований". Гораздо важнее - борьба за власть. Тем более, что борьба с коррупцией в Украине - это всегда форма борьбы за власть.
Внешне антиправительственная фронда в парламенте выглядит весьма скромно. В ней, по большому счету, не представлены серьезные политические силы. Депутаты блокируют трибуну как бы в личном амплуа постоянных участников известных телевизионных эфиров. Единственной силой, заинтересованной в борьбе с правительством еще и с политической точки зрения, оказывается не прошедшая в парламент Свобода, сколотившая в Раде группу из мажоритарщиков. Свободу - даже если отбросить в сторону кулуарные договоренности, которые могут быть у ее лидеров с бенифициарами коррупционного скандала - можно понять. Партия рассчитывала на успех после Майдана, а не на крах. И при этом вряд ли лидеры Свободы осознают, что этот крах - закономерное следствие двух обстоятельств - активной работы активистов партии ради победы Майдана и хождения во власть после победы. Победа Майдана означала появление в стране современной политической нации - это означает неизбежную маргинализацию партий этнического проекта. А хождение во власть показало, что министры и прокуроры от Свободы ничем не отличаются от всех остальных. И сейчас, обвиняя правительство в коррупции, Свобода рассчитывает одновременно очистить от обвинений собственных бывших министров и прокурора.
Но это - как и присутствие возле заблокированной парламентской трибуны отдельных депутатов от БПП или Батькивщины - скорее логика на маргинесе. Обвинители создают фон, который действительно дискредитирует правительство и может послужить - в случае дальнейшего раскручивания ситуации и отказа президента и его блока от поддержки кабинета - прологом к масштабному политическому кризису. Потому что в случае развала коалиции новую в этом парламенте уже не создать. И вот тогда откроется дорога к досрочным парламентским выборам.
В этих выборах могут быть заинтересованы представители “Оппозиционного блока”, считающие, что в условиях экономических потерь они будут восприниматься многими избирателями как меньшее зло. И в отсутствии в парламенте сильной фракции “Народного фронта” - то есть, фракции Майдана - смогут сами войти в исполнительную власть уже не как оппозиционные министры, а как ходячие символы национального консенсуса.
Но может ли быть в таких досрочных выборах заинтересован президент? Теоретически да. Уже не раз приходилось писать, что Порошенко - человек-оркестр, которому тесно в собственном кресле - каким бы это кресло ни было. То, что президент хотел бы более серьезно влиять на правительство, легко можно предположить. То, что новые выборы усилили бы позиции БПП и усилили бы президентское влияние на Кабмин - тоже факт. Хотя главе государства не стоило бы рассчитывать на успех этой схемы со стратегической точки зрения.
То, что у президента нет команды - не секрет: об этом свидетельствует буквально каждое его кадровое назначение. Даже министры-иностранцы назначены в правительство по квоте БПП. Если предположить, что новое правительство будет сформировано “под Порошенко”, то Порошенко и будет нести за него полную ответственность - кто бы там ни был условным премьером. Нынешний высокий рейтинг президента и БПП - и низкий рейтинг Яценюка и Народного фронта - как раз и объясняется тем, что люди отделяют занимающегося войной и миром главу государства от занимающегося экономикой премьер-министра. У нас есть перемирие и ухудшение уровня жизни. За перемирие - спасибо, за ухудшение уровня жизни - извините.
Но с переходом правительства в руки президента он будет отвечать в народном сознании и за мир, и за войну, и за экономику. Эластичность и устойчивость нынешней украинской власти - именно в балансировании функций и ответственности. Но когда ответственность окажется в руках одного человека, одной политической группы, достаточно будет одновременного ухудшения положения дел на фронте и ухудшения ситуации в экономике, чтобы все рухнуло. И если Петр Алексеевич думает, что Владимир Владимирович удержится от такого соблазна - значит, он слишком хорошего мнения о Владимире Владимировиче.
Виталий Портников, журналист
