Переговоры с Россией: "красные линии" и работающие формулы
Что лучше: попытаться обмануть Россию или договориться с ней?
Адепты первого подхода в качестве ориентира выбрали фразу о том, что договор с Россией не стоит бумаги, на которой он подписан, зачем-то приписали ее Отто Бисмарку и превратили в основной аргумент в любых эмоциональных спорах. Однако, результатом попыток воплотить такой подход на практике стало ухудшение переговорных позиций Украины и недоверие со стороны Кремля, которое просто делает цену любых уступок еще более высокой.
Среди настоящих цитат Бисмарка есть и такая: «Секрет политики? Заключите хорошую сделку с Россией». «Хорошей» в реалиях позднего ХІХ века считалась не та сделка, где третьи державы обещают кому-то гарантии в обмен на разоружение, а та, в которой соотношение сил и переговорная позиция соответствуют балансу интересов сторон.
Тактика, нацеленная на затягивание времени в надежде где-то обмануть Кремль, а где-то добиться обещаний от американцев или европейцев, исчерпала себя. В общем-то, это произошло еще в 2015 году, но наша внешняя политика никак не отреагировала на изменение ситуации – и в результате через четыре года оказалась несколько оторванной от международной политической действительности, с устаревшими лозунгами и надеждами.
Новоизбранный президент Зеленский оказался перед сложным выбором. Если ничего не менять в подходах к войне на Востоке Украины, то обстрелы продолжатся, предвыборные обещания окажутся невыполненными, движение в сторону НАТО будет заблокировано. Если что-то менять, то неизбежной ценой станут уступки России – а как на это пойти, чтобы не получить обвинения в сдаче интересов?
С разных сторон до президента Зеленского доносятся требования – требования о красных линиях. Часто политики, которые так и не удосужились за пять лет сформулировать иерархию национальных интересов Украины, заранее обвиняют президента в попытке их сдать. Это увлекательный бег по кругу, хорошо подходящий для ток-шоу и митингов, но плохо влияющий на переговорные позиции Украины.
Красные линии хороши как сигнал соперникам о новом уровне эскалации и ответных мерах, как, например, в ответ на использование химического оружия. Перенос этой терминологии в процесс формулирования внешней политики Украины и стратегии по Донбассу – не самый лучший ход. «Красные линии» в таком понимании могут становиться «красными флажками», ограничивающими свободу маневра и решений. В случае, если они расставлены неправильно, политика будет становиться слишком осторожной, безынициативной и придерживающейся старых известных практик, даже если они не приносили успеха. У Путина нет красных флажков, и это дает ему преимущество в переговорах.
Вместо красных флажков у Путина есть формулы – например, формула Штайнмайера. Это запакованное в немного более сложную схему и с именем европейского политика на этикетке требование провести выборы на оккупированной территории восточной Украины так, как хочется России. Есть несколько вариантов ответа на такое требование. Можно сразу отказаться, сославшись на то, что ничего хорошего от предложений Москвы ожидать не приходится – тут снова уместной станет псевдо-цитата Бисмарка про бумагу. Можно выдвинуть свое требование, например, провести выборы так, как хочется нам. Это самый очевидный вариант, но он быстро заведет переговоры в тупик. Можно выдвигать компромиссные варианты, например, о проведении выборов под контролем временной администрации, или же глубже изучить вопрос о том, с какой целью Москва хочет сохранить контроль за собой.
Интегративные переговоры, в которые мы так или иначе втянуты сейчас, как раз и предусматривают умение видеть интересы за позициями, правильно оценивать взаимные уступки и посылать сигналы. Европейцы хотят не столько принудить нас к миру на российских условиях, сколько продлить фазу интегративных переговоров, в которых Киев и Москва совместными усилиями будут искать решение тех проблем, которые вообще поддаются решению. Именно в этом контексте обмен удерживаемыми лицами играет такую важную роль.
С учетом всего этого, озвученная на днях «формула Зеленского» - не очень удачный ответ. Первое, что в ней неудачно, это отсутствие конкретики. Позицию «сделаем все шаги, которые можем сделать, отвечая на ожидания народа» нельзя положить на стол переговоров. Ссылаться на мнение народа, вообще говоря, полезно, но не в интегративных переговорах, которые требуют обмена информацией и конкретизации интересов; а в торгах распределения, где стороны играют в игру с нулевой суммой. Второе слабое место – это попытка «дотянуться символами». Безусловно, население оккупированных территорий должно пребывать в фокусе стратегии управления конфликтом. Но как на практике будет выглядеть такая попытка, сколько ресурсов потребует и главное – к чему приведет даже в случае успеха?
Основное препятствие к решению конфликта – российское присутствие, и «дотягиваться символами» до населения в условиях его продолжения может стать дорогой к ответным шагам Кремля в условиях, которые для него более благоприятны. Опять же, логике интегративных переговоров в большей степени отвечали бы общие усилия по улучшению условий жизни людей.
Но самая сомнительная тактика связана с предварительным выставлением временных рамок. Говоря о том, что на все у нас есть полгода или год, мы ослабляем свою позицию в переговорах, давая возможность Москве использовать нашу зависимость от времени. Любое затягивание становится для России ресурсом – ведь это нам нужны быстрые результаты. Время становится союзником Кремля. Давление временем может быть преимуществом в руках более сильной стороны конфликта, поскольку становится эффективной угрозой. В исполнении же стороны слабой ссылки на временной фактор становятся еще одним красным флажком. Так же неубедительно выглядят и упоминания о «каких-то новых радикальных мерах». Реального веса эта угроза в глазах Кремля иметь не будет, а вот как повод для срыва переговоров может быть использована.
Из наблюдений за риторикой и решениями вокруг конфликта на Востоке Украины можно сделать вывод о том, что команда не может сделать выбор между двумя разными стратегиями. В результате ухудшаются условия для реализации каждой из них. Противоречивые заявления, в которых смешиваются неубедительные угрозы, обещания и ссылки на общественное мнение или временные рамки, лучше заменить более гибкой и менее предсказуемой стратегией, в которой шаги, направленные на установление минимального доверия в отношениях с Москвой, будут сочетаться с глубоким пониманием собственных интересов и интересов оппонента, а также точно оценкой цены, в которую выльется прекращение переговоров и продолжение конфликта в текущем виде.
