Внешнеполитическая революция Дональда Трампа

Анализ и прогнозирование внешней политики США при новой президентской администрации может оказаться вызовом не только в период ее формирования и в последующие несколько месяцев, но и вообще на весь период четырехлетнего срока президентства 45-го главы Белого Дома. Но как бы ни была трудна такая​​ задача, решать ее все-таки необходимо. И хотя в ближайшее время приоритетом администрации Дональда Трампа будет завершение формирования правительственной вертикали в широком смысле, определенные контуры стратегии нового президента США уже можно попытаться очертить.

Исламский терроризм как приоритет №1

Противодействие терроризму, который у Дональда Трампа ассоциируется с исламом как таковым, было одним из главных лозунгов во время избирательной кампании. Тем самым 45-й президент США пытался максимально использовать нарастающий в последние годы (как показывают социологические опросы) среди американского населения страх перед возможными террористическими атаками. Кроме того, сосредоточение внимания на противодействии "исламскому терроризму" свидетельствует о постепенной идеологической эволюции, которую проходит консервативное крыло Республиканской партии.

Как следствие, и в инаугурационной речи, и в декларации "America first foreign policy" едва ли не единственным четким приоритетом внешней политики администрации Дональда Трампа выделяется противодействие радикальному исламскому террору - Исламскому государству и другим террористическим группировкам. Остается, правда, неясным, сумеет ли правительство 45-го президента США предложить радикально новый, а главное эффективный подход к противодействию ИГ вместо стратегии Барака Обамы, которая, как показал 2016 год, пусть и не быстро, но все-таки дает результаты.

Читайте также: Вирус Трампа. Каким будет мир в 2017 году

При этом вызывает определенное беспокойство то, что Белый Дом декларирует готовность создавать новые коалиции для противодействия ИГ. Само по себе такое явление не было бы негативным, если бы Россия, которая известна своим транзакционным ("ты мне уступаешь в одних вопросах, я тебе в других") подходом к сотрудничеству с США, не пыталась выменять сотрудничество в вопросах противодействия ИГ на ослабление режима санкций или удовлетворение собственных интересов в украинско-российском противостоянии. Такое развитие событий гипотетически можно представить, поскольку если противодействие ИГ при новом президенте становится для США высшим приоритетом, то для решения этой задачи логично делать уступки по менее приоритетным направлениям. Тем самым вопрос, удастся ли Вашингтону избежать ловушки пакетного подхода при общении с РФ в контексте вероятного формирования широкой коалиции против ИГ, может стать едва ли не одним из первых тестов на лидерство для администрации Дональда Трампа.

Противостояние с Китаем

Во время избирательной кампании в речах Дональда Трампа КНР изображалась как чуть ли не самый большой виновник всех экономических проблем США - страна, которая своими манипуляциями с курсом юаня подрывает американский промышленный сектор. Поэтому 45-й президент США обещал введение 45% пошлины на все произведенные в Китае товары, если Пекин не прекратит враждебную политику в отношении США.

Однако сразу после президентских выборов в весьма вероятном обострении будущих американо-китайских отношений кроме экономического измерения почти сразу появилось еще и геополитическое. Этому способствовал телефонный разговор 2 декабря 2016 года Дональда Трампа с Цай Ин-Вэнь, президентом непризнанной Республики Китай - Тайвань, во время которого тогда еще будущий глава Белого Дома поставил под сомнение политику "одного Китая" (есть только один Китай, а Тайвань часть его), которой США придерживаются с 1979 года. После этого в интервью телеканалу Fox News Дональд Трамп заявил о том, что не считает себя связанным принципом "одного Китая". Кроме того, 45-й президент США в ряде твитов раскритиковал милитаризацию островов Южно-Китайского моря, которую проводит КНР, а также то, что Пекин не предоставляет США настоящей поддержки по противодействию ракетно-ядерным амбициям КНДР. Ответом КНР на такие заявления стали военные учения в Южно-Китайском и Восточно-Китайском морях в декабре 2016 - январе 2017, в том числе с участием единственного китайского авианосца "Ляонин".

Читайте также: Разрушитель стратегий. Дональд Трамп как новый фактор

Похоже, что администрация Дональда Трампа серьезно настроена на противостояние с Китаем - об этом свидетельствуют и возможные назначения, хотя пока речь идет не о содержании, а, скорее, о модальности будущей американской стратегии в отношении КНР, в том числе о роли военного фактора как такового. Косвенно на возможность столкновения с КНР указывают также планы администрации Трампа увеличить ВМФ и ВВС США - именно эти рода войск, учитывая особенности географии Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР), являются наиболее важными для сдерживания амбиций Пекина. Так же и аналитические центры США уже начали предлагать собственные наработки на тему противодействия растущей активности Китая в АТР. А Министерство флота США в конце 2016 года опубликовало результаты исследования, согласно которому численность кораблей ВМФ должна составлять 355 единиц - против нынешнего уровня в 308 кораблей, оговоренного американским законодательством. Однако остается под вопросом, удастся ли 45-му американскому президенту связать экономические и геополитические вопросы в отношениях с КНР в единую "большую сделку", как он это декларировал прежде, чтобы прийти к такой модели отношений, которая будет выгодна США, и при этом избежать открытой войны.

Атлантический союз: проверка на прочность

Именно отношения с европейскими союзниками во время президентства Трампа могут ждать самые большие испытания. Прежде всего, 45-й президент США неоднократно критиковал европейцев за отказ тратить 2% ВВП на оборону в рамках НАТО - в том числе опосредованно и в инаугурационной речи. Поэтому с большой долей вероятности можно ожидать постепенного отказа США в течение следующих четырех лет нести основной груз в вопросах обеспечения безопасности в Европе. К слову, такая идея пользуется большой популярностью среди американской экспертного сообщества и оправдана с экономической точки зрения. При суммарном ВВП, который больше чем ВВП США, европейцы выделяют на оборону около трети от американского оборонного бюджета. Европейские страны, такие как Германия, начали увеличивать в последнее время расходы на оборону, хотя и признают, что показателя в 2% ВВП достигнут еще не скоро. Кроме того, НАТО все более явно будут пытаться переориентировать с обороны государств-членов от прямой внешней агрессии на противодействие терроризму. На это указывают как заявления самого Дональда Трампа, так и его ближайшего окружения. Так или иначе, сегодня остается только ждать проекта оборонного бюджета на 2018 год, чтобы точно понять, готова ли администрация Трампа и далее выполнять обязательства США в отношении стран-членов НАТО - особенно в отношении наиболее уязвимых государств восточного фланга Североатлантического альянса.

Читайте также: "Сначала - Америка", потом глобальный конфликт

Однако еще больше вопросов вызывает будущее состояние отношений США с ЕС. В интервью британскому изданию "The Times" 45-й президент США фактически поставил под сомнение будущее ЕС, поддержав референдум Великобритании по выходу из Евросоюза. По этому интервью вообще становится понятно, что Трамп не видит никакой пользы от ЕС как от интеграционного образования, он видит в нем только бюрократические препятствия для ведения бизнеса. Такой подход разительно контрастирует с политикой Барака Обамы, который пытался способствовать укреплению единства европейцев и сохранению ЕС. Кроме того, в период президентства Трампа можно ожидать усиления противоречий между американцами и европейцами по рамочному соглашению по ядерной программе Ирана и вопросам израильско-палестинского урегулирования.

Тест на Россию

Как ни парадоксально, но именно вопрос будущей стратегии США в отношении РФ вызвал не только большие публичные противоречия, но и стал предметом самых острых дискуссий в американской экспертной среде.

С одной стороны, есть заявления Дональда Трампа, из которых становится понятно, что нормализацию отношений с Россией он рассматривает как самоцель, при этом новый глава Белого Дома не видит фактически никакой угрозы со стороны политики, которую проводит нынешний режим в Кремле. Эта точка зрения резко контрастирует не только с двухпартийным консенсусом, который сформировался в Конгрессе относительно политики РФ как вызове для США, но и с позициями нового министра обороны Джеймса Мэттиса и претендента на должность государственного секретаря США Рекса Тиллерсона, которые были озвучены ими во время слушаний в Сенате.

С одной стороны, Дональд Трамп говорит сегодня о возможности определенного компромисса с РФ, элементами которого должны стать новое соглашение о сокращении стратегических наступательных вооружений и отмена режима санкций. С другой стороны, 45-й президент США фактически признает отсутствие четкого представления о линии поведения в отношении России, и, как следствие, санкции на определенное время, по его словам, точно будут сохранены.

В конце концов, политику США в отношении к РФ в значительной степени будет определять расстановка приоритетов в глобальной стратегии, а также то, как в Белом Доме будут трактовать движущие силы внешней политики нынешнего режима в Кремле. Если победит представление, что агрессивная внешняя политика Кремля вызвана тем, что законные интересы РФ игнорируются американцами, и, соответственно, хотя бы частичное удовлетворение этих интересов позволит превратить РФ из государства-ревизиониста в государство, которое будет готово поддерживать статус-кво, можно ожидать попыток найти компромисс.

Читайте также: Американские выборы и украинский фактор

Однако при этом в Вашингтоне должны еще помнить о судьбе "перезагрузки" Барака Обамы, предыдущей попытки найти неформальный консенсус с Россией по ряду конфликтных вопросов. Поэтому попытки найти компромисс могут иметь совершенно противоположные последствия, и в итоге США снова будут вынуждены усиливать свое участие в решении проблем региона Центральной и Восточной Европы и постсоветского пространства в условиях растущих внешнеполитических амбиций РФ и ее новых агрессивных шагов по отношению к США (которые становятся единственным способом утверждения российского "сверхдержавного" статуса в условиях системного кризиса российской экономической модели).

Дональд Трамп против Американского внешнеполитического консенсуса: кто кого?

Новый президент США позиционирует себя не только как революционер в сфере внутренней политики, но и как борец с Вашингтонским внешнеполитическим консенсусом последних 70 лет. Правда, Барак Обама считал себя этаким внешнеполитическим революционером. Однако предшественник Трампа бросил вызов господствующим представлениям о том, как должна применяться американская мощь в мировой политике, и при этом не ставил под сомнение основные постулаты внешней политики как таковой. А вот революция нынешнего хозяина Белого Дома нацелена на самую основу внешнеполитической стратегии США - идею необходимости для официального Вашингтона играть ведущую роль в ключевых регионах Евразии и ключевых вопросах мировой политики. И если его предшественник в своей внешней политике встречался с сопротивлением, то 45-й президент США может ожидать еще большего неприятия и сопротивления своим попыткам реализовать собственную внешнеполитическую революцию. И сегодня еще слишком рано говорить, кто кому навяжет свои правила игры - новый глава Белого Дома Вашингтонской властно-экспертной элите или наоборот.

Николай Белесков
аналитик Института мировой политики