Как и многие региональные потрясения до этого, вторжение РФ в Украину стало очередным краш-тестом способности Турции играть на нескольких параллельных площадках, не теряя собственной автономности в международных делах. Последние два месяца показали, что Анкара с этой задачей пока что справляется, показывая мастер-класс по реальной политике внешнеполитическому балансированию.

Война в Украине очень сильно поляризовала мир. Рост международной напряженности подстегнул негативные тренды на милитаризацию, отмечаемые в последние годы в разных регионах, особенно в Азии. Состояние военной тревоги и беспрецедентная попытка опустить "санкционный занавес" на Россию расшатывает и без того нестабильные рынки, загоняет экономики развивающихся стран в пике, усугубляет социально-экономические дисбалансы, возникшие в результате пандемии COVID-19. Военно-политическая эскалация между РФ и Западом подстегивает великодержавное соперничество, в особенности между США и Китаем. В такой атмосфере многие страны, предпочитавшие выдерживать баланс между основными глобальными центрами влияния, оказываются в ситуации жесткого выбора. На них оказывают давление с тем, чтобы они заняли "правильную" сторону.

Игра на два поля

Турция не стала исключением и одной из первых столкнулась с этим вызовом. Последние семь лет Анкара потратила на то, чтобы занять позицию, максимально удобную для одновременной игры и западном, и на восточном, и южном направлениях. 

Централизация политической власти в Турции в руках президента зацементировала его амбиции и идеи на государственном уровне: о Турции как одной из лидирующих стран в мусульманском мире, о региональной супердержаве, способной формировать новую архитектуру безопасности в Евразии, о первой незападной стране, которая станет активным стейкхолдером в новом многополюсном мировом порядке. 

Ослабление Запада в конкуренции с Востоком и утрата Соединенными Штатами безусловной политической инициативы на мировой арене способствовали подъему Турции, в том числе ее военно-политической экспансии на ближних и средних рубежах, – в Сирии, Ираке, Восточном Средиземноморье, Ливии, на Южном Кавказе, в Черном море, Восточной и Центральной Африке и, наконец, в Украине.

Глобальные задачи Турции

С началом вторжения России в Украину 24 февраля перед Турцией стояли две глобальные задачи:

1. Сохранить стратегическое позиционирование в региональных и мировых делах, которого они добились после 2016 года.

2. Укрепить свои нынешние позиции еще больше и приумножить свои ранние достижения для дальнейшей экспансии. 

В свою очередь, первую глобальную задачу Турции можно условно разделить на несколько подзадач.

Во-первых, российское вторжение в Украину начало угрожать той самой прагматичной многовекторности, на которой Анкара построила свою внешнюю политику. Политическая консолидация стран НАТО и ЕС перед лицом российской угрозы, разумеется, зацепила и Турцию, которая не могла просто стоять в стороне, учитывая тесные связи с западными союзниками.

Однако и разрывать связи с Москвой, присоединяясь к западным санкциям (которые Турция не принимала для себя с 2014 года), в Анкаре тоже не хотели, дабы не терять большой рынок сбыта ($26 млрд товарооборота), один из источников инвестиций (более $10 млрд), колоссальные потоки туристов (почти 5 млн россиян, 19% от всех иностранных туристов), поставщика энергоносителей и важного ситуативного партнера на региональных кризисных площадках (Сирия, Карабах, Ливия). 

Кроме того, в понимании турецких элит полное подчинение воле США и европейских союзников (а именно так в Анкаре рассматривают решение поддержать санкции против РФ) неприемлемо и опасно, так как сужает коридоры возможностей и фактически лишает их пространства для собственного маневра.

Эти вопросы были решены довольно изящным образом – взятием на себя роли официального посредника в российско-украинских мирных переговорах. Таким образом Анкара получила формальную роль в процессе урегулирования ситуации, затрагивающей их жизненноважные интересы в регионе. А также хорошее объяснение, почему Турция не может присоединиться к антироссийским санкциям: дабы не нарушать нейтральную позицию посредника, ведь присоединение к западным санкциям – это то же самое, что участие в антироссийской коалиции, противостоящей РФ в Украине.

Во-вторых, последующее за вторжением в Украину обострение противостояния между Западом и РФ поколебало баланс сил на нескольких важных для Турции направлениях. Это ставит под угрозу региональную политику Турции, во многом опиравшуюся на ситуативное партнерство с РФ, например, в Сирии, Ливии и Карабахе. Предположительное ослабление РФ в Сирии усиливает Иран – конкурента РФ и Турции, а также создает вакуум безопасности, угрожающий развалить перемирие между Дамаском и антиправительственными протурецкими группировками. 

То же самое по Нагорному Карабаху, где на фоне ослабления РФ может произойти усиление позиций западных стран: США, Франции, Греции, а также Китая и того же Ирана. Турецкие власти потратили много энергии и ресурсов на то, чтобы создать нужный им статус-кво. Региональная дестабилизация из-за войны в Украине и ослабления РФ неприемлема для Анкары, особенно с учетом проблем в экономике и финансах.

Эту угрозу Турция старается купировать своим нейтральным статусом, позволяющим поддерживать нормальную коммуникацию и партнерство с Москвой. В ход также идут превентивные меры, такие как активизация неформальных контактов с сирийскими властями при одновременном сближении с Саудовской Аравией и ОАЭ, или же нормализация отношений с Арменией, дабы избежать масштабной эскалации в Карабахе, в том числе из-за Азербайджана.

В-третьих, глобальные социально-экономические последствия войны в Украине еще больше расшатывают турецкую экономику и обостряют внутриполитическую ситуацию в Турции. 

5 мая стало известно, что уровень инфляции в Турции достиг 20-летнего антирекорда – почти 70%. Потребительские цены в стране растут каждый месяц на 7%. После прошлогоднего обвала национальная валюта снова просела на 0,9% после публикации данных об инфляции. 

Увеличился и дефицит платежного баланса. Экономические трудности подрывают политические позиции президента Турции Реджепа Эрдогана накануне важных для него президентских выборов в 2023 году. Кризис также дает оппозиции дополнительные аргументы для критики властей, политической перегруппировки перед выборами и развития контрнаступления против Эрдогана по самым болезненным темам: социальная политика, экономика, коммунальные платежи, кризис с беженцами. Явным становится и все более уверенная поддержка оппозиционных партий со стороны Запада, в особенности США, которые хотели бы прихода к власти более лояльных групп элит.

В таких условиях турецкие власти вынуждены действовать, корректировать свою внутреннюю политику или активизировать внешнюю. Новая военная операция Турции против курдов на севере Ирака нашла поддержку практически среди всех слоев населения, включая оппозиционных лидеров. Кроме того, Эрдоган пообещал вернуть в Сирию 1,5 млн беженцев, из-за которых в стране начались антиарабские погромы и выросло социальное напряжение в крупных городах. 

Правительство постоянно убеждает население, что финансовые проблемы будут решены быстро, но не уточняют, как именно. Даже подняли тему вступления в ЕС, дабы переманить часть прозападного электората. 

В ход идут и методы закручивания гаек. К примеру, популярного среди оппозиционно настроенных избирателей мэра Стамбула Экрема Имамоглу хотят приговорить к четырем годам тюрьмы за оскорбление членов избирательной комиссии в 2019 году. А лидеров основных оппозиционных партий публично обвиняют в тесных связях с западными посольствами, намекая на возможное преследование за эти якобы связи в будущем.

Последующая экспансия

Вторая глобальная задача имеет иную логику. Если первая направлена на сохранение уже достигнутого Турцией за последние годы, то вторая касается использования нынешнего кризиса в своих целях, для усиления собственных позиций и укрепления политического и экономического влияния. 

В рамках этой задачи я бы выделил несколько важных пунктов, которые Анкара пытается выполнить:

  1. Торгово-экономическая экспансия. 

На фоне массового ухода западных компаний с российского рынка, Турция видит в этом возможность усилить свое экономическое присутствие и продвигать интересы своего бизнеса. Анкара также подняла вопрос об обновлении соглашения о таможенном союзе с ЕС, чтобы выбить новые торговые преференции. 

Часть российских олигархов вывозят свои подсанкционные активы в Турцию, обеспечивая турецкую экономику дополнительным притоком капитала. В Турции создают отдельную авиакомпанию для завоза российских туристов на свои курорты. Анкара также начала перехватывать потоки иностранных и российских IT-компаний, переезжающих из РФ из-за санкций Запада в другую юрисдикцию. 

Россияне массово скупают недвижимость в Турции, открывают там свой бизнес для обхода западных санкций, чем местные власти пользуются, предлагая гражданство тем, кто инвестирует в экономику более $400 000.

2. Участие в переделе энергетического рынка в Европе. 

Турция позиционирует себя как один из ключевых альтернативных энергетических хабов для поставок в Европу по мере уменьшения доли российских энергоносителей в ближайшие годы. 

Начались переговоры с Deutsche Bank о кредите в 1 млрд евро, за который Турция будет закупать СПГ и поставлять в Европу по своим трубам. Азербайджан выразил готовность увеличить поставки своего газа через территорию Турции. ЕС рассматривает также вариант увеличения поставок из Туркменистана, которые тоже пойдут через Турцию.

Начались дискуссии о том, чтобы построить трубопроводную инфраструктуру, которая бы позволила экспортировать средиземноморский газ у побережья Египта, Израиля и Кипра через Турцию в ЕС вместо признанного нерентабельным проекта East-Med в обход Турции. Многие проекты, предполагающие увеличение поставок газа по Южному газовому коридору в качестве альтернативы России, включают участие Турции.

3. Стабилизация западного вектора. 

Война в Украине и необходимость для США и Европы консолидировать союзников для эффективного противодействия России создает возможность для Турции нормализовать свои отношения с Западом. В последнее время они не складывались, в основном из-за идеологических и политических разногласий, а также агрессивной и не всегда понятной Западу внешней политики Турции в регионе (споры с Грецией и Кипром, оккупация части Сирии, вторжения в Ирак, подавление курдов, антизападная риторика). 

Война в Украине повышает для Запада ценность Турции как союзника и партнера. Этим намереваются воспользоваться в Анкаре, чтобы выбить для себя бонусы и дивиденды, а заодно улучшить свои политические позиции на Западе. 

Недавнее посредничество Турции в освобождении американского морпеха Тревора Рида из российской тюрьмы явно было частью договоренностей с Вашингтоном.

4. Снятие санкций со своего ВПК. 

Турецкое руководство с первых дней войны в Украине призывает США снять санкции с их оборонных предприятий, введенных из-за закупок Анкарой российских ЗРК С-400. Война в Украине дает туркам хороший повод форсировать эту тему под предлогом более эффективного противодействия РФ. Дескать, раз мы все должны укреплять НАТО, значит снимайте санкции против одного из членов НАТО, они уже неактуальные. Более того, на фоне войны в Украине, в Конгрессе США поменялись настроения относительно продажи Турции партии самолетов F-16, чего ранее требовала Анкара. Впрочем, не все в США готовы делать уступки Турции, даже в условиях войны в Украине.

5. Формирование вокруг себя альтернативного полюса притяжения в послевоенных раскладах. 

Поскольку Турция видит себя в качестве самостоятельного полюса влияния в многополярном пост-западном мире, война в Украине служит "торпедой", которая, по мнению многих лидеров Азии, подрывает мировой порядок, в котором доминировал Запад. Безотносительно результатов военной кампании РФ в Украине, турецкие власти намерены усилить свои как минимум региональные позиции на выходе из кризиса. Добиваются они этого как через посредничество в российско-украинских переговорах и получение статуса одного из "гарантов безопасности" послевоенной Украины, так и через активное переустройство баланса сил в своем регионе, в частности через нормализацию отношений с Арменией, стабилизацию отношений с аравийскими монархиями и Египтом, восстановление контактов с Израилем, консолидацию позиций в Ливии в противовес США, усиление военного давления на курдов у своих границ и даже налаживание мостов с официальным Дамаском. 

Когда у страны-соседа война

Еще рано делать окончательный вывод: удалось ли Турции всего этого достичь или нет. Пока что Анкара делает все возможное, чтобы будущий послевоенный расклад в регионе и мире обязательно включал ее интересы, а в идеале и вовсе закрепил Турцию как одного из стейкхолдеров. Однако, учитывая серьезные проблемы в турецкой экономике, эти планы могут быть скорректированы.

Украина в турецкой внешнеполитической стратегии занимает второстепенное место. Война привела к замораживанию многих проектов Турции на территории Украины (от инфраструктурных до военно-промышленных), и сложно сказать, восстановятся ли они полностью после войны. 

Желая не допустить масштабной дестабилизации Черноморского региона и полной потери рынков в РФ и Украине, Турция заняла самую удобную позицию из всех: между сторонами конфликта, как бы над схваткой, позволяющую маневрировать с минимальными для себя потерями. 

С одной стороны, Турция сохранила свои отношения с украинским политическим руководством, и даже укрепила свои позиции в Киеве, договорившись о продаже вооружения и ключевой посреднической миссии. С другой, Турция в очередной раз после 2014 года избежала необходимости присоединяться к западным санкциям, сохранила связи со странами Запада и Москвой, продолжает торговать со всеми и при этом имеет возможность пользоваться ситуаций в своих экономических, бизнес, политических интересах.

Конечно, для Турции затягивание войны на годы было бы не самым лучшим исходом. Чем дольше длится эта история, тем сложнее Анкаре сохранять этот прагматический нейтралитет. 

Недавно Президент Украины Владимир Зеленский уже покритиковал Турцию (по сути, впервые с начала вторжения) за прием российских туристов, за что получил довольно резкий ответ от лидера турецких националистов Девлета Бахчели (партнеры Эрдогана в парламенте). Соответственно, дабы не допустить дальнейшей эскалации и раздражения в отношениях, Турции хотелось бы, чтобы война побыстрее завершилась подписанием компромиссного соглашения о перемирии или мирного договора с гарантиями безопасности. Это одна из причин, по которой Турция является одним из активных сторонников российско-украинских мирных переговоров, и сама взялась за этот процесс. 

Ключевым аспектом российско-украинской войны для Эрдогана и его правительства остается не столько поддержка Украины или России, сколько укрепление собственных международных позиций за счет двух стран и про-активной дипломатии на фоне развивающегося кризиса. 

В таком чисто прагматическом отношении к ситуации у Турции, конечно, есть чему поучиться.