Рука на миллион. Как пулеметчик "Грек" потерял и вернул себе правую руку

Никто не знает, сколько украинцев потеряли руку или ногу во время войны. По самым скромным подсчетам, более 10 000 граждан лишились конечности в результате полномасштабной российской агрессии. В августе 2023 года Wall Street Journal, опираясь на данные протезных фирм, врачей и благотворительных организаций, назвала более реалистичный диапазон — 20-50 тысяч украинцев. Причем цифра может быть еще больше, поскольку регистрация таких травм не происходит мгновенно.

Эта статья о совести и достоинстве, физических и психологических травмах и о том, как бизнес может помочь раненым вернуться на службу и к полноценной жизни. Пулеметчик Виктор Кутузакий поделился с LIGA.net своей историей.

Кто он

Место действия – город Броды, Львовская область. Время действия – война. Действующие лица – работники местного "военкомата" и случайный мужчина призывного возраста.

– Желаю здоровья.

– Добрый день.

– Первый отдел Золочевского территориального центра комплектования и социальной поддержки. Разрешите ваши документы?

Молодой человек едва заметно кривится. Приехали. Лишь минуту назад он ждал встречи с другом, а получил совсем другую. Инстинкт подсказывал ему не рассиживаться здесь средь бела дня. Но он не прислушался. И вот – привет от тройки в пикселе.

В животе становится неприятно. Впрочем, мужчина берет себя в руки. Поднимается навстречу, медленно и спокойно достает паспорт, показывает сотрудникам ТЦК.

Краткий диалог. Один из военных достает из папки бланк повестки. Мужчина напряженно наблюдает. Мимика выдает вопрос "какое вы имеете право?" и "какого черта я пошел именно по этому маршруту?"

Злость все-таки превозмогает страх, и он раскрывает рот:

– Прекрасно! То есть вы здесь, в глубоком тылу, раздаете повестки вместо того, чтобы самим на фронте…

Мужчина резко останавливается, потому что слышит странный звук – тихое механическое жужжание.

Правая рука у одного из военных полностью черная, словно затянута в неуместную для жаркого июля перчатку. Военный поднимает предплечье, укладывает папку между пальцев, они сжимают ее — неестественно равномерно и со звуком маленького электропривода, как в фильме о Терминаторе.

– Что вы говорили о фронте? – миролюбиво спрашивает его представитель ТЦК с механической рукой. Он худощав, среднего роста, поэтому смотрит немного снизу вверх. Короткая стрижка, аккуратная борода "испанка". Глаза улыбаются – искренне, без вызова, без злобы. На груди – наклейка с фамилией "Кутузакий".

– Ничего, – мрачно затихает мужчина. Он отворачивается и смотрит в сторону улицы, а мысленно – в свое будущее, резко определившееся. – Выписывайте.

…Эта вымышленная сцена с несколькими действующими лицами рождается в воображении, пока мы с Виктором разговариваем на детской площадке во дворе панельной девятиэтажки на Куреневке.

- Я "особый человечек" по руке и ноге, – иронизирует военный. – Поэтому меня преимущественно ставят в группу, имеющую машину. Приехали туда, где люди более или менее ходят, выпили кофе, посмотрели на мужчин. Взглянули: вроде и не слишком молодой, и не слишком старый. Значит, можно вручать.

Несколько месяцев назад президент Зеленский дал главнокомандующему Валерию Залужному "серьезную рекомендацию" – подавляющее количество военнослужащих, давно сидящих в центрах комплектаций, отправлять на фронт как бойцов, а на их места назначать раненых воинов.

Благодаря этому заявлению или нет, но летом 2023 года Виктора как "вечного трехсотого" перевели на службу в один из ТЦК на западе Украины. Этому предшествовали добровольная мобилизация, стремительная боевая служба, тяжелое ранение в Луганской области, месяцы лечения, реабилитации и протезирования.

Мы встречаемся с Виктором в день, когда он прожил первые несколько недель с тестовым бионическим протезом руки и отдал его на "правки" и окончательную доработку.

Атошник

Виктор Кутузакий называет себя бывшим одесситом. В 2006 году он приехал учиться во Львов, там же получил первый рабочий опыт, а в 2016-м перебрался окончательно. Лишь фамилия, единичные вставки по-русски в разговоре и позывной "Грек" напоминают о его одесских корнях.

"В 2014-м я был из тех, кто "не интересуется политикой". Какая-то революция в Киеве, война какая-то — подумаешь. У меня были свои проблемы", — вспоминает он, глядя в песок детской площадки.

В то время Виктор закончил обучение на обувщика и работал затяжчиком четвертого разряда. Иногда находил подработки на строительстве. Переехав во Львов, арендовал жилье вместе со знакомой, чтобы было выгоднее. "Ну и получилось настолько выгоднее, что уже двое детей и счастливый брак", – улыбается Виктор.

После оформления брака пара переехала к отцу жены в Броды. Расходы сократились, но и возможностей для заработка стало меньше. Какое-то время Виктор мотался на подработки во Львов. А позже здесь и там стал видеть рекламу ВСУ.

Как сирота мужчина не служил раньше и был невидим для военкомата. Признается: мотивация идти в армию была преимущественно материальной, ведь стабильные 7000 грн зарплаты и соцпакет для Брод имели вес. В январе 2017 года 27-летний Виктор подписал контракт и отправился в учебный центр.

"Думал, что сейчас назначат в спецвойска, погонят на жесткие тренировки, где из меня сделают "матерого мужика". Но в учебном центре на меня взглянули, оценили рост — и говорят "пулеметчик". Это хорошо! Попал в одну из артиллерийских бригад в батальон охраны", – вспоминает Виктор.

В составе бригады новоиспеченный военный впервые поехал в зону АТО, на первую линию возле села Новозвановка Луганской области. В 2017 году там было тихо, окопы в полный рост. Единственная работа – наблюдать и отмечать, что проезжает. Хотя случались и обстрелы.

"Я прекрасно понимаю людей, которые воевали в 2014-2015 годах. Они прошли самый ад – и здесь приезжают "заробитчане". Так нас и называли.

Его контракт пришелся на период, когда АТО переименовали в ООС. В 2018-м бригаду вывели на обучение и доукомплектование. Когда снова завели, первой линии у нее уже не было — только вторая и охрана командного пункта бригады. Говорит, многим это не нравилось.

"На передовую ехали только те, кому можно было, такой себе способ заработать дополнительные средства. Большинство знало, что едет на покой, потому что на второй линии вообще ничего не происходило. Это сейчас на второй линии прилетает — и некисло прилетает. А тогда… Непыльная такая работа была", – рассказывает мужчина.

Первые бои

Уволился Виктор в 2019 году. Благодаря командировкам на передовую получил удостоверение участника боевых действий (УБД), хотя и стыдился этого. После завершения контракта вернулся к прежним занятиям: обувь и строительные подработки. Некоторое время трудился на местной мебельной фабрике, но во время пандемии попал под сокращение, встал на биржу. Так в новых поисках и добрался до 2022 года.

Чувствовал ли экс-контрактник, что будет война? Виктор выпускает дым в киевский воздух и улыбается. Говорит, что пересмотрел телевизор и был уверен, что гибридная война будет еще очень долго. Что россиянам все перекроют с первой ракетой, что им невыгодно захватывать Украину.

"Но нет! Будит меня жена 24 февраля в 5 утра и говорит: прилетело на наш аэродром. А пока говорит, прилетает еще дважды", – вспоминает Виктор.

Пришел в ТЦК в первый день. Вместо привычной скуки застал беготню и суету. Там записали данные, сказали, что перезвонят. Виктор был уверен: заберут быстро, потому что доброволец, востребованная должность, опыт АТО.

За две недели ему так и не перезвонили. Как и после еще двух визитов в ТЦК. Мужчина уехал во Львов, но тамошние безумные очереди дали понять, что больше шансов дождаться вызова дома.

Что так толкало идти? "Наверное, совесть. Что-то такое внутри кричало: "Я должен там быть". А еще мне хотелось, показывая УБД в маршрутке, знать, что я его заслужил", — объясняет он.

Перед Пасхой он снова посетил ТЦК — и наконец получил приказ после праздника прибыть с вещами.

"Прихожу домой довольный. Жена, конечно, не в восторге. Помню, что сказал ей: "Пойми одну вещь – если я сейчас не пойду на войну, буду тебя до самой старости этим морально долбить каждый день по любому поводу", – говорит Виктор.

Вскоре мужчина заступил на привычную должность пулеметчика. После недолгих учений его подразделение было переброшено в окрестности Бахмута, который в то время был важным опорным узлом на восточном фронте.

"Помню, как проезжали Бахмут. Нормальный был городок, красивый. Разве что скотч на окнах везде. Мы едем на автобусе, а рядом женщина на велосипеде едет — и нас крестит", — Виктор улыбается, но глаза увлажняются. Умолкает на несколько секунд.

В середине мая первая группа выехала на задание в Камышеваху Луганской области.

Вспоминая начало боев, "Грек" возмущается. Вместо обещанных готовых окопов группа увидела неустроенные позиции. И прибыла на ротацию вместо усиления. Состав тоже удивил: "В роте было 15 "атошников", и это я себя даже не считал, просто знал, что не растеряюсь при обстрелах. Другие — кто гипертоник, кто с плохим зрением. Как военкомы делали отбор — не представляю. Это тогда, когда меня, здорового добровольца, два месяца не вызывали.

В селе еще было спокойно, и группа Виктора заняла оборону, чтобы россияне с какого-либо направления не зашли через них в тыл подразделения.

"Первый день мы еще нормально на позициях окопались до пояса, насколько успели. А на другой день нас увидел дрон — и начало прилетать: точечно, жестко, как должно быть", — рассказывает военный.

Три человека, в том числе и командир, получили ранения, раздолбали единственную рацию, дававшую возможность связаться. Пришлось отойти, забрав оружие и боекомплект.

"На соседней позиции было хуже — у них был погибший. А в ночь со второго дня на третий 30 человек из контрольно-наблюдательного пункта (КНП) просто сбежали. Они просто пешком пошли по дороге туда, откуда их привезли. Как их там ничего не накрыло, как они прошли блокпосты – мне неизвестно. Пацаны рассказывали, что их потом судили. Думаю, что это правильно. Потому что нам, кто остался и продолжал выполнять свои задачи, просто не хватало людей", – объясняет Виктор.

Вторая рота 46-го стрелкового батальона позже отметилась видеообращением к президенту о том, что у них нет оружия и техники. "Конечно, нет, это же стрелковый батальон, мы сугубо поддержка! — злится "Грек". — Эти "обращатели" проморозились, а мы удерживали то, что могли".

Позицию в конце концов перенесли немного дальше, поскольку предыдущую россияне разнесли под ноль, хотя и не зашли на нее. Оставаться на таком выступе без поддержки с флангов было бессмысленно. В новом месте группа заняла оборону и сдерживала противника, медленно отступая – до 29 мая. Тогда у Виктора Кутузакия случился второй день рождения.

"Обручальное кольцо про**ал!"

"Думаю, это была "восемьдесят вторая" мина", – говорит собеседник и почесывает правую руку, на которой не хватает кисти.

К концу мая 2022-го россияне захватили почти всю Камышеваху. За украинскими военными оставался только кусочек на въезде. Задача – держать КНП. Однажды на позицию группы, где находился Виктор, пошли танки. Подразделение решило встретить их с другой стороны, но оказалось под давлением и дало бой.

"… А когда идет бой, ты уже не особо прислушиваешься к выходам, свисту – некогда. Уже понемногу слышишь голоса россиян, ждешь и насыпаешь", – пожимает плечами военный.

Защитники стреляли, бросали гранаты, пытались отбить атаку. Виктор как раз высадил пулеметный рожок, сбросил его, присел, перезарядился. Чуть просунул голову посмотреть, близко ли россияне – и где-то за правым плечом прилетело.

"Немного черного юмора, извините. Падаю на землю, поднимаю руку – б**, обручальное кольцо про**ал! Жена убьет!" – мужчина смеется, и смех переходит в смущенную улыбку.

Спас побратим. Он подполз и, "как в книжке написано", набросил и затянул три турникета. На носилках "Грека" вытащили в безопасную зону, забросили в эвакуационное авто. Он вспоминает, что из-за адреналина поначалу не чувствовал боли. Держался бодро, бешено заливал в себя воду из бутылки здоровой рукой, даже бронежилет не дал с себя стянуть. Затем "начало припекать".

Мужчину стабилизировали в Бахмуте, провели переливание крови и отправили в Днепр: прочистить ранения, зашить. Уже там, придя в себя, Виктор увидел, что левая нога тоже сильно забинтована. Оказалось, что обломок отсек три пальца.

К счастью, телефон военному сохранили. Он набрал жену. Смеясь, вспоминает, что услышал все, что жена о нем думает, потому что не предупредил, что будет на позициях и пропал на месяц.

"Все было замотано, бетадин в раны заливали просто банками. Жена получила, перезванивает. Говорит: "Ну что, доволен, что уехал?" Я в ответ: "Слушай, кто-то должен выполнять эту работу? Так можно было 24-го всем лапки вверх поднять – и все". И с этого момента она меня уже не дергала", – рассказывает Виктор.

Через несколько недель его перевели во Львов, далее — в санаторий Трускавца, а оттуда — в больницу к протезистам.

Бюрократия и благотворительность

Только в Трускавце Виктор впервые за несколько месяцев полноценно начал вставать с постели на час в день – врачи запрещали нагружать культю.

Качественный протез нижней конечности ему установили быстро, хотя пришлось для этого обойти армейскую бюрократию. "Помогло удостоверение участника АТО. Знал бы тогда, когда стеснялся его получать, что оно пригодится вот так", – качает головой военный. Все необходимые документы, в том числе справку об обстоятельствах травмы, он оформил уже после протезирования.

А вот с протезом верхней конечности вышло сложнее. Обычно военным устанавливают косметический механический протез или просто металлический крюк. Бионические до сих пор инновация, но частные и благотворительные инициативы меняют ситуацию.

"Как мне объяснили в протезном, сумма, выделяемая государством на бионику, недостаточна. Нужна специальная комиссия, чтобы дали больше", — рассказывает "Грек".

Десятки тысяч украинцев из-за большой войны нуждаются в протезах. Некоторые даже по несколько, как Виктор Кутузакий. Впрочем, большинство не может позволить себе их самостоятельно. Стоимость протеза нижней конечности в зависимости от уровня ампутации и "люксовости" составляет от нескольких сотен тысяч до нескольких миллионов гривен.

Здесь, с одной стороны, в игру вступает государство, компенсирующее пострадавшим расходы на протезирование. Для военных сумма компенсации втрое больше по сравнению с гражданскими, а максимальная составляет два миллиона гривен. С другой стороны, бюрократические процедуры далеки от идеала, а иногда в ожидании компенсации за функциональные искусственные конечности проходят месяцы. Сложность ампутаций тоже различается, и даже завышенные суммы для военных не всегда покрывают нужный протез.

Кое-где пациентам приходится платить или доплачивать за качественное изделие самим или с помощью благотворителей.

Сначала Кутузакий попытался получить протез во Львове в центре "Незламні", но очередь была большой. Тогда ротный замполит Виктора направил военного в украинско-американскую компанию Esper Bionics. Во время войны она выступила с инициативой Esper for Ukraine, в рамках которой обеспечивает украинцев бионическими протезами собственного производства по специальной сниженной цене.

"Компании-меценаты уже профинансировали 29 установок протезов, из которых девять военных и трое гражданских уже получили куксоприемник и активно пользуются протезом. Средства на протезирование выделили компании SKLR.tech, GigaCloud, BetterMe, Symphony Solutions и несколько NDA-доноров", – рассказывает Богдан Диордица, проектный менеджер Esper Bionics.

Анкета и история "Грека" попала еще к одному благотворительному партнеру — ГО "Фундація Течія", входящему в экосистему международного холдинга TECHIIA. С 2023 года организация ввела направление финансирования протезирования для военных и гражданских.

"Мы приглашаем приобщаться к подобным программам бизнесы. Это и вклад в восстановление страны, и возможность видеть конкретный результат своих социальных инвестиций", – говорит Юна Чейс, председатель правления "Фундація Течія". Кейс Виктора стал для организации третьим. Первым подопечным был офицер из Львовской области, который потерял ногу, но не смог получить должную компенсацию от государства из-за обстоятельств травмы и бюрократии. Вторым стал десантник из Киевской области, которому поставили бионическую руку.

В Esper Bionics посоветовали Виктору носить косметический протез, чтобы формировать культю. На протезирование он ездил в Киев, и все процедуры спланировали на четыре визита: слепок – тестовая рука – доработка нюансов – готовый протез. 

Бионический протез правой руки для Виктора, с учетом скидки, обошелся в 480 000 грн.

Адаптация

Тестовым протезом Виктор пользовался три недели, тренировался, привыкал к особенностям, настраивал себе хваты и силу сжатия с помощью мобильного приложения. Принцип бионики – реакция на сокращение уцелевших мышц пострадавшей культи. Датчики в протезе считывают их, и устройство сжимает и разжимает механические пальцы и переключает хваты в зависимости от настроек.

"Там очень простое приложение, где можно отследить и настроить чувствительность сенсоров при сокращении мышц. Так я понял, что датчик в одном месте отходит. Это исправят перед финальной установкой, – объясняет военный. – Еще, например, когда беру чашку, протез стоит заблокировать, чтобы случайно не переключился хват и я ее не уронил. В общем очень удобная штука".

Виктор говорит, что не терял времени. Еще прошлым летом в больнице, пока был без ноги, попросил жену купить тетрадь и ручку – тренировал левую руку. Переучился писать, пусть и небыстро и не так хорошо, как раньше. Уже сейчас может что-то делать по дому. "Но теперь у меня прикол. Жена говорит: помой посуду. А я ей: а я не могу, у меня ручки нет!" – говорит он и смеется, невольно заражая своим юмором.

С детьми немного другая история. Улыбка на минуту сходит с лица Виктора. Говорит, когда вся семья впервые приехала в больницу, дети даже не хотели садиться рядом. Мол, мало того, что без конечностей, да еще за месяц сильно зарос, сам на себя был не похож.

"Сейчас дети привыкли, хоть я и собираюсь утром, как конструктор. А когда папа приехал с "прикольной рукой", они такие: о, у папы две руки! Сейчас еще сделают хороший корпус для протеза — и вообще будет здорово", — улыбается Виктор.

Новая служба

Побратимы поддерживали с Виктором связь. Он сбрасывал им фото до и после, видео, как становится на ноги и заново учится ходить и держать предметы.

"Пока я проходил лечение и реабилитацию, мои пацаны успели повоевать в Херсоне, в Запорожье, а затем вернулись туда, откуда мы начинали – в Бахмут. И в каждом общении – тот "200", тот "200"..." – рассказывает военный.

Перед Новым годом "Грек" узнал, что погиб "Скарабей" – тот самый побратим, который спас ему жизнь в Камышевахе. Из тех, кто прошлой весной вместе с ним держал оборону села, в живых осталось семеро. На этих воспоминаниях лицо каменеет. Кутузакий достает новую сигарету — уже седьмую за наш короткий разговор.

Восстановившись, Виктор прошел ВЛК и МСЭК, попросив не делать ему поблажек, получил штамп "ограниченно годный". "Я могу выполнять бумажную работу. Могу служить на второй линии: знаю, что такое возвращаться на базу, а у тебя готовый кофе, подготовленная сумка с БК и продуктами, заряженные рации. Только дров не наколю", – говорит военный.

Как раз в тот период поступил приказ ОК "Запад" направлять раненых, которые не могут вернуться на боевую службу, в военкоматы. Так Виктор оказался в Бродах, в первом отделе Золочевского ТЦК и СП. 

"Вначале многие военкомы действительно сгребали всех, кого надо и не надо – я видел это по своей роте. Неудивительно, что люди боятся. А "Единый марафон" что-то рассказывает о службе, о нормальной постановке на учет? Нет, зачем эта информация, правда?" — иронизирует Виктор.

Поэтому, говорит он, приходится многое объяснять. Хотя в маленьком городе вручение повесток обычно проходит спокойно, без пренебрежения и наглости: "Люди больше переживают, что повестка — уже "все". Спрашивают, брать ли вещи, сколько есть еще времени. Говорят, что не могут, что у них мама , дети, братья, бабушки и все больные. Но никто не "быкует", разве какой-нибудь пьяница может под градусом попытаться поматериться".

Вспоминает, что в 2017-2018 годах, если солдат отправляли на оборону какого-то командного пункта, офицеры любили придираться к выправке, форме, посадке броника. Сейчас этого нет. На вопрос почему, "Грек" отвечает с грустной улыбкой: "Все воюют. Все всё понимают".

P.S. Финальный бионический протез руки Виктору установили в августе. Мужчина понемногу использует его все чаще, даже может медленно и неровно писать правой рукой. По его просьбе корпус сделали особенного красного цвета и нанесли на него герб Украины.