Следующая мобилизация военных в России может быть не столь проста. Есть две веские причины

Внешне РФ (гигантское пятно на карте) выглядит как монолитный колосс, сплотившийся вокруг царя, веры и общей судьбы Отечества.

Но если перевести эту картинку в режим "слои", можно увидеть, что внутри накапливаются противоречия между регионами. Война работает катализатором. Поэтому все важные процессы и последствия надо препарировать на федеральном и региональном уровне. Тогда выскакивают интересные сюжеты.

Если грубо, то сейчас по критерию "вовлечение в войну" есть несколько основных групп регионов:

1) "Столицы" – там всё более или менее в порядке, они генерируют управленческие решения, задают повестку и контролируют медиа.

2) Сырьевые регионы – поставляют деньги для оплаты войны.

3) Регионы с развитым ВПК – поставляют оружие.

4) Те, кому не повезло (нет сырья, нет ВПК и другой критической инфраструктуры) – кроме пушечного мяса, ничего полезного нет.

Когда в эту картинку добавляешь переменную "мобилизация", подсвечиваются занятные тенденции.

На днях РИА "Новости" опубликовало традиционный рейтинг закредитованности населения в разрезе регионов. Он построен так, чтоб не раскрыть всю драму (например, не сравнивают цифры долговой массы и ВРП, чтоб утаить, какие регионы утонули в долгах, а где кредитование – более или менее нормальный элемент экономики). Российская статистика насквозь лжива, но в ней есть определённые подсказки.

По официальным данным, в начале прошлого года каждый экономически активный россиянин был должен банкам 54% своей годовой зарплаты. В начале 2024 года закредитованность выросла до 57,1%.

В самой РФ это наверняка пояснят тем, что люди стали жить лучше, уверенности в будущем больше, поэтому берут больше кредитов.

Такие пояснения уже были. В прошлом году число россиян-заёмщиков, обслуживающих 3 и более кредитов, выросло до 28,6%. Количество людей с 5 и более кредитами, по сравнению с концом 2021 года, выросло почти вдвое – с 4,7% до 8,6%. Это пояснили более активным распространением кредитных карт, лишь вскользь упоминая, что растёт доля заёмщиков с "повышенной долговой нагрузкой". Т.е. людей в кабале.

Свежий рейтинг показал, что каждый экономически активный житель Тывы сейчас должен банкам 149,4% своей годовой зарплаты. В конце 2021 года экономически активный тувинец в среднем был должен 87,4%.

В Калмыкии, которая традиционно была лидером по долгам, – сейчас 133,9%. А на конец 2021 г. было 100,1%.

В Башкортостане уровень закредитованности вырос с 80,1% в конце 2021 г. до 84,8% к началу 2024 г.

В Республике Алтай (также один из лидеров по относительным потерям) с 69,3% до 79%.

И т.д. По ряду субъектов федерации цифры задолженности (особенно с поправкой на данные об экономической ситуации) выглядят не радужно.

Возникает ряд вопросов.

Как мы знаем от пленных россолдат и из открытых заявлений в российских медиа, одна из важнейших мотиваций для российских наёмников идти на войну – отдать кредиты.

При этом российские цифры показывают, что кто-то где-то кого-то обманывает.

Например, Тыва с большим отрывом лидирует по относительному числу подтверждённых потерь: на каждые 10 тыс. трудоспособных мужчин регион потерял минимум 50 человек убитыми (в реальности – больше). Т.е. война для тувинцев – больше трупов и больше долгов.

В Республике Алтай – то же самое, максимально наглядно.

Подобная зависимость – не единичные случаи, это тенденция.

Выглядит так, что многие жители неблагополучной российской глубинки набрали ещё кредитов с расчётом на высокие зарплаты наёмников. Погасить эти кредиты они теоретически смогут: 1) в случае гибели наёмника и получения единовременной выплаты; 2) в случае длительной войны и уникальной живучести наёмника; 3) если долги простят (покроет власть).

Прекращение войны без механизма прощения долгов и возвращение наёмников домой – это резкий рост кабальных должников, социальный пожар, разгул криминала.

В целом война углубила неравенство между регионами РФ настолько, что обобщённо говорить о "ситуации в России" всё сложнее.

РФ продаёт нефть, федеральный центр перераспределяет прибыль регионам с развитым ВПК. Несырьевые регионы без ВПК сползают в яму. Пока у Москвы есть возможность подбрасывать им какие-то деньги, ситуацией можно управлять.

Но денег становится меньше. И удары по НПЗ этому способствуют.

При этом регионы с ВПК всасывают рабочую силу, уменьшая доступный мобресурс. Структура подтверждённых потерь подсвечивает, что часть регионов уже не может поставлять ни наёмников, ни мобилизованных.

На "Медиазоне" был материал с офицером-развозчиком трупов, где он сослался на слова ряда военкомов Бурятии: мужчины физически закончились, мобресурса нет.

Наши цифры показывают, что Бурятия, долго находившаяся в пятерке лидеров по числу подтверждённых потерь в абсолютных числах, сползла на восьмое место. Это косвенно свидетельствует, что оккупантов из Бурятии в войсках становится численно меньше.

Итого. Количество регионов РФ, способных тянуть войну, неотвратимо уменьшается. Кого-то уже не трогают по социальным причинам, боясь волнений (Кавказ). Где-то близки к исчерпанию физические возможности. Новая волна массовой мобилизации, в случае её проведения, может резко обострить ситуацию в субъектах федерации, которые пока войну проходят значительно мягче.

Т.е. технически собрать ещё 500 тыс. человек Россия может, с запасом. Особенно – если активно вовлечёт Москву, Питер, Московскую и Ленинградскую области. Но практически и политически это сделать – не так просто, намного сложнее, чем в 2022 г.

Думаю, именно с накоплением дисбалансов связано истеричное давление на Украину по поводу "переговоров" и ядерные ультиматумы.

Т.е. завтра ещё ничего не рухнет, но механика того, как оно может рухнуть, в самой России, видимо, перешла из абстрактных категорий в какую-то более конкретную. Из-за чего росвласть принимает меры.