Мариуполь в Пуще-Водице. Как живет единственный в Украине лицей, выехавший из оккупации

20 детей, которые сейчас живут в оккупированном Мариуполе, каждый день приходят домой из российских школ, включают ноутбуки и тайком подключаются к занятиям, которые проводят учителя в Киеве. Иногда дети появляются в окошках видеосвязи в вышиванках.

Подписывайтесь на полезный легкий контент в Instagram

Это уроки в Мариупольском лицее города Киева. Его ученики и учителя – переселенцы из Мариуполя. Весной 2022 года лицей спасал их от российских бомбардировок, сейчас спасает от одиночества и непонимания других.

LIGA.net рассказывает историю лицея и людей, благодаря которым эта история продолжается.

"Летучая мышь пришла к птицам, и они сказали: "Ты не наша, ты зверь". Она пришла к зверям, и те сказали: "Ты не наша, ты птица". И тоже прогнали, еще и чуть не разорвали в клочья. Поэтому летучая мышь сидела в одиночестве и думала: я существо, которое не может примкнуть ни к первым, ни ко вторым. У которой нет друзей, нет дома".

Это монолог летучей мыши из пьесы Дона Нигро "Звериные истории". В Мариупольском лицее города Киева ее репетируют старшеклассники. Большинство подростков на этой репетиции – переселенцы из Мариуполя. Большинство их учителей – тоже. У каждого из них своя история спасения из города, который россияне забрасывали бомбами весной 2022 года.

Через два года после той весны они учатся, ставят представления, едят борщ в столовой, шутят и смеются вместе. Но что бы они ни делали, это всегда больше, чем просто урок, репетиция или поход в столовую. Они пытаются переосмыслить свои истории и жить дальше – в мире людей, не имеющих такого опыта.

Мариупольскому лицею 27 лет. До полномасштабного вторжения он был одним из лучших учебных заведений Донецкой области. Дважды входил в список 100 лучших школ Украины по результатам ВНО, лидировал по количеству победителей олимпиад по Мариуполю. В лицее был свой кинофестиваль короткометражек на иностранных языках, своя Лига смеха, летний лагерь, где дети отдыхали и занимались наукой, а также многие другие активности. В 2021 году конкурс на поступление в лицей был пять детей на одно место.

В марте 2022 года здание лицея осталось почти единственным в центре Мариуполя, хотя бы частично уцелевшим. Россияне обустроили там приемную "главы ДНР" Дениса Пушилина и использовали здание как огневую точку – оттуда стреляли снайперы.

Два завуча лицея защищали его от мародеров и сами прятались в подвале от бомбардировок. А затем, рискуя жизнями, вывезли из Мариуполя печать лицея и его учредительные документы. Директор лицея добился возобновления его работы офлайн в Киеве.

С января 2023 года Мариупольский лицей базируется на третьем этаже интерната в Пуще-Водице. В нем учатся более 300 детей – вживую и дистанционно. Около 20 учеников и сейчас живут в оккупированном Мариуполе – и до сих пор подключаются к занятиям онлайн.

Спасти лицей

Девятого марта 2022 года заместительницы директора Мариупольского лицея Наталья Лучанинова и Ирина Цинкуш встретились у большой дыры в здании школы. Еще несколько дней назад эта дыра была окном, но его, как и все остальные окна и двери в лицее, выбило взрывной волной.

Наталья Николаевна каждый день с начала вторжения приходила в лицей – чтобы защищать его от мародеров. Вместе с сыном они нашли в кабинете военного дела макет автомата, который внешне очень похож на настоящий, и ночевали в учительской. Утром шли домой – их квартира тогда еще была цела.

Ирина Анатольевна приехала в лицей вместе с мужем и родственниками. С 24 февраля они вместе жили в ее частном доме на окраине Мариуполя. Именно через эту окраину в город заходили российские войска.

Сначала в их доме исчез свет, потом вода, связь, отопление и газ. Из-за обстрелов невозможно было выйти из подвала. А когда с утра девятого марта взрывы на несколько минут утихли, оказалось, что все дома вокруг разрушены. Ирина и ее родственники сели в машины и уехали в центр. В единственное место, где можно было хотя бы временно найти спасение, – в лицей. Как только они отъехали от дома, в него попал российский снаряд.

До 15 марта семьи обеих завучей вместе жили в лицее. Сначала обустроились в кабинете математики на первом этаже – выбитые окна заложили партами и книгами, из спортзала принесли маты и сделали кровати. Еду готовили в столовой на костре – из оставшихся продуктов.

Во время обстрелов выходили в общий коридор. Когда обстрелы стали сильнее – вместо коридора спускались в подвал. А потом переместились туда полностью. "Бомбить стали постоянно, – вспоминает Ирина Анатольевна. – Прилетает восемь самолетов, сбрасывают бомбы. Пять-десять минут перерыва, затем другая партия самолетов и бомб. И так все время".

Завучи пытались спасти имущество лицея. Прошлись по помещениям, собрали все ноутбуки, принтеры, проекторы, все важные документы. Решили спрятать в щитовой – к ней вела крепкая металлическая дверь. Охраняли по очереди. Позже, в апреле, россияне пытались выломать эту дверь. Когда не получилось, подогнали с улицы миномет и сделали дыру, чтобы попасть в помещение. Вынесли всю технику и банки с пепси-колой, которые тоже там стояли.

Утром 11 марта сын Натальи Николаевны пошел домой – посмотреть, что там, покормить кошек. Когда вернулся, сказал одну фразу: "Мама, квартиры у нас больше нет". Снаряд попал в большую комнату их двушки, обломками задел маленькую. Уцелел только коридор.

В девять утра 16 марта семья Ирины Анатольевны выехала из Мариуполя. Из вещей у завуча были только учредительные документы лицея: "Я знала, что везти их опасно. Но как можно было бросить? Это наш лицей". Наталья Николаевна поехать вместе с ними не могла: ее сын – участник боевых действий 2014 года, позже работал полицейским. Его схватили бы на первом же блокпосте.

Через час того же дня россияне сбросили бомбу на Драмтеатр.

"Мы жили в аду"

После отъезда коллеги Наталья Николаевна вместе с сыном полностью перебрались в старое заброшенное бомбоубежище на территории лицея, но не в его здании.

"Я еще до этого рассказывала об этом бомбоубежище своим соседям, которые ходили ночевать в Драмтеатр, – говорит Наталья Николаевна. – Они пошли посмотреть на то старое укрытие, сказали, что оно страшное, что там ободрано и холодно – и продолжили ходить в Драмтеатр. Некоторые остались там навсегда".

Наталья Николаевна продолжает рассказывать спокойным голосом: "Еще двух соседок похоронили прямо возле их подъезда. А однажды шесть человек из соседнего подъезда вышли во двор готовить еду, прилетел снаряд и убил всех. Тогда в торце нашей девятиэтажки вырыли братскую могилу и дальше туда сбрасывали другие тела. В общей сложности там похоронили 21 человека. Только вокруг нашего дома было четыре таких могилы".

Завуч почти каждый день ходила из бомбоубежища в лицей – посмотреть, что там происходит. Сын пытался остановить ее, говорил, что это опасно. Как-то он показал: "Видишь, стул стоит у окна на третьем этаже? Когда мы приходили в прошлый раз, его здесь не было. На этом стуле сидел снайпер – лицей используют как огневую точку, потому что из него хорошо простреливается проспект".

Даже после этого Наталья Николаевна продолжила ходить в лицей. Однажды в апреле она увидела, что россияне прикрепили над входом доску с надписью "Приемная Дениса Пушилина". Табличка провисела три дня. "А потом ее сняли, и в лицей заехали чеченцы. Наверное, снова нужна была огневая позиция", – говорит Наталья Николаевна.

Когда еда совсем закончилась, сын завуча пошел на поиски хотя бы чего-нибудь съедобного в столовую лицея. Под завалами нашел мешок муки и принес в бомбоубежище. Наталья Николаевна стала делать из нее лепешки и раздавала муку соседям по бомбоубежищу.

"Только я никому не говорила, что когда сын принес мешок муки, я увидела там мертвую мышь – ее придавило, – говорит Наталья Николаевна. – Я вообще по жизни ужасно брезгливая. И сын такой же – он бы не стал есть лепешки, если бы знал про мышь. Поэтому я просто выбросила ее, продезинфицировала кусок мешка, к которому она приклеилась, нашла сито, просеяла муку с того места. А что делать? Мы жили в аду".

Наталья Николаевна и ее сын уехали из Мариуполя 27 апреля, когда уже появились первые перевозчики, но еще не было фильтрации: "Мы заплатили за выезд 1000 долларов – все деньги, которые я взяла из дома, прежде чем уйти. И эти деньги спасли нам жизнь".

С собой из Мариуполя она взяла печать лицея и альманах о нем – толстенный журнал, выпущенный к 25-летию заведения в 2021 году. После 24 февраля Наталья Николаевна спрятала свой экземпляр в учительской. Когда пришла за ним перед выездом, увидела на обложке отпечаток сапога российского военного. Стерла, вымыла и унесла с собой.

"А еще мы спасли трудовые книжки, – вспоминает Наталья Николаевна. – В марте мы с сыном перенесли их в бомбоубежище. Некоторые из учителей заходили забрать свою трудовую – я сделала список и ставила в нем пометки, кто забрал. Перед выездом из Мариуполя сфотографировала место в бомбоубежище, где спрятала книжки. Потом их забрала наша бывшая завуч. Передавала их учителям какими-то перекладными".

Возродить лицей

Мариупольский лицей возобновил дистанционное обучение уже 6 апреля 2022 года. Организацией занимались завуч Ирина Цинкуш и директор Андрей Голютяк. На момент вторжения он был в отпуске за границей.

Ирина Анатольевна приехала из Мариуполя в Новую Самарь (до переименования – Новомосковск в Днепропетровской области) 19 марта и сразу начала собирать информацию об учителях и учениках лицея – кто уехал, с кем нет связи, есть ли погибшие.

"Если связь с человеком появлялась, мы понимали, что он уехал из Мариуполя, – вспоминает завуч. – Я подписалась на все "ДНР-овские" каналы в телеграме и вайбере. Там выкладывали видео, как ездят по дворам, выдают гуманитарку. Смотрела все это, чтобы увидеть знакомых. Смотрела "ДНР-овский" реестр тех, кому выдали гуманитарку – так и узнала, что Наталья Николаевна жива.

Всего в начале апреля из Мариуполя выехали около 30% учителей лицея. Информацию о каждом, кто не выходил на связь, собирали по крупицам. "Все наши учителя выжили, – говорит Ирина Анатольевна. – Двое учеников были ранены. Один погиб вместе со всей семьей. В других мариупольских школах погибли по 10-15 детей и столько же учителей".

Где-то до конца июня Ирина Анатольевна почти круглые сутки была на телефоне. Уговаривала выезжать учителей, которые оставались в Мариуполе и были растеряны. Помогала контактами перевозчиков, кому-то сбрасывала деньги. Консультировала родителей, которые выехали за границу, и у них не было документов детей.

"Это было время, когда ты вообще ни о чем не можешь думать, кроме того, что пережил, – вспоминает Ирина. – Ты будто оцепенел, а жизнь, как ни странно, все равно продолжается – и где-то надо брать деньги, на что-то жить. Такое состояние было у всех выехавших из Мариуполя. Нам нужно было чем-то занять голову. Поэтому шестого апреля на педсовете мы решили, что возобновляем работу дистанционно. Сообщили об этом детям и родителям".

Мариупольский лицей стал единственным учебным заведением с новых оккупированных территорий, возобновивших обучение онлайн. Дети и учителя присоединялись к занятиям из разных городов Украины и мира.

В мае 2022 года Андрей Голютяк обратился к мэру Мариуполя с предложением возобновить физическую работу лицея. Для релокации рассматривали Киев или Днепр. "Наш мэр обратился к Кличко, и в сентябре 2022 года КГГА приняла решение, что выделяет нам помещение в Пуще, и мы переезжаем в Киев. И еще одно решение – что у нас будет лицей с пансионом, где дети смогут жить и учиться постоянно".

Здание, где сейчас на третьем этаже располагается лицей, – бывший интернат для детей с нарушениями зрения. В советское время на месте лицея были комнаты для сна. Позже первые два этажа переделали под школу №4 для детей с нарушениями зрения, а третий этаж стоял заброшенный. До января 2023 года здесь сделали ремонт за счет Оболонской администрации, Мариупольский совет помог с оборудованием – смарт-панели, ноутбуки.

"В январе 2023 года мы вышли в офлайн, – вспоминает директор лицея. – Тогда физически в лицей приходило 30 детей, из них девять жили здесь на пансионе. Сейчас около 100 детей учатся офлайн, из них 29 на пансионе". Всего в лицее 301 ученик – большинство учатся дистанционно, выходят на уроки из других городов Украины и 28 стран мира.

Сейчас в Мариуполе

В прошлом учебном году к урокам в Мариупольском лицее присоединялось около 50 детей, которые физически остаются в Мариуполе. С каждым месяцем таких учеников становится все меньше – сейчас их около 20.

"Дети перестают присоединяться по разным причинам, – объясняет Андрей Голютяк. – Во-первых, они должны ходить в российскую школу, а учиться в двух школах одновременно сложно. Во-вторых, в оккупации опасно использовать украинские платформы для обучения".

Директор делает паузу, вздыхает, а затем продолжает: "Есть еще одна причина. В прошлом году все думали, что будет контрнаступление и Украина заберет Мариуполь обратно. Эта надежда очень согревала. Но прошло столько времени, и надежда угасает. Людям нужно как-то приспосабливаться к жизни".

Из 45 учителей лицея только четверо остались в Мариуполе. Директор останавливается, чтобы отметить: они остались по личным причинам – у одних  родители старшего возраста, которых они не могут оставить, у других осталась целой квартира и там можно жить. "После оккупации никто из учителей не сотрудничал с россиянами, – говорит Андрей Ярославович. – А сейчас, насколько я знаю, они все же пошли работать в эти школы. Люди должны что-то делать, чтобы выжить".

В этом учебном году в Мариуполь начали возвращаться даже семьи учеников, которые в начале вторжения уехали за границу. Директор лицея объясняет: родители не смогли найти себя в другой стране, поняли, что никогда не накопят на квартиру там. И если в Мариуполе осталось целое жилье, то мысль о том, чтобы вернуться, многим кажется привлекательной.

"Я сейчас преподаю только в одной небольшой группе десятиклассников. В этой группе была девочка, которая вместе с семьей уехала в Польшу, а затем они вернулись в Мариуполь, – рассказывает директор. – Сначала поехали на десять дней решить свои вопросы и посмотреть. А потом вернулись. Девочка говорила, что будет все равно присоединяться к урокам по возможности, что хочет окончить лицей. Но последние пару месяцев она вообще не выходит на связь. Из других источников я знаю, что с ней все хорошо, но есть нагрузка в школе, и вообще вся эта ситуация".

Обучение в Мариупольском лицее специально организовано удобно для тех, кто присоединяется к занятиям из оккупации или из-за границы. Уроки начинаются в 12:00, чтобы дети могли вернуться из своих офлайн-школ. "Первые три урока – общие. Это история, география – то, что дети могут выучить самостоятельно в асинхронном режиме, – говорит Андрей Ярославович. – С трех до шести вечера – профильные уроки, то есть те, ради которых дети и поступают к нам. Это занятие по IT, физика, математика, иностранные языки".

Быть вместе

В пансионе лицея живут 29 детей. В очереди на пансион – еще как минимум 50. А еще есть ученики, которые живут вместе с родителями за границей, но охотно вернулись бы в родной лицей и к одноклассникам. "Но у нас здесь маленькое помещение, один этаж на весь лицей, – говорит директор. – Пансион – это четыре комнаты, и то мы выкручиваемся как можем: тут кабинет физики, а рядом живут мальчики. Здесь кабинет истории, рядом – комната девочек".

Проживание в пансионе бесплатное, учеников обеспечивают пятиразовым питанием. Но попасть в него сложно. Пансионом заведует Наталья Лучанинова, она же рассказывает о критериях, по которым детей принимают на проживание в лицей:

"Во-первых, это должны быть дети со статусом ВПЛ, – говорит Наталья Николаевна. – Далее в первую очередь мы рассматриваем тех, у кого родители живут в других городах. Во вторую – тех, кто живет в Киеве или пригороде, но далеко от Пущи".

Под формулировкой "дети, у которых родители живут в других городах" скрываются личные драмы учеников лицея. В эту категорию входят ученики, у которых один или оба родителя служат на фронте и иногда приезжают в увольнение и забирают детей на выходные. Сюда же – ученики, родители которых находятся или были в плену. Есть мальчик, который несколько месяцев назад уехал из Крыма, а его мама осталась в оккупации.

Мы с Натальей Николаевной разговариваем в ее кабинете. Это пятница, вторая половина дня. Каждые несколько минут в дверь стучат ученики. Каждый спрашивает, видела ли завуч заявление от его родителей с просьбой дать разрешение выйти за территорию лицея – кто-то уезжает на выходные, кому-то просто нужно в Новую пошту.

Когда дверь за детьми закрывается, Наталья Николаевна коротко рассказывает их истории: "Вот сейчас заходил мальчик Кирилл – спрашивал, нашла ли я заявление от его родителей, улыбался. А когда они выезжали из Мариуполя, попали под жесткую бомбардировку, отец накрывал его собой. Он был в ужасном состоянии. Есть мальчик, на глазах у которого погибла его мать. Прилетела бомба, и мама упала замертво. Здесь у каждого трудная история. Все, кто был в Мариуполе, прошли ад".

Звучит воздушная тревога, ученики и учителя спускаются в укрытие. В подвале в помещении налево – кровати, на которых дети из пансионата спят во время ночных воздушных тревог. Сейчас подростки смеются и суетятся, кто-то увидел сороконожку, и они вместе ее ищут. В помещении справа учитель продолжает урок по физике. Он объясняет тему на примерах, и сквозь детский шум долетают слова: "Вы знаете скорость обломка ракеты, знаете расстояние, на которое он летит..."

"Здесь все дети с тяжелыми судьбами, – говорит директор лицея Андрей Голютяк. – Но они здесь вместе, они объединены, и это помогает понемногу забывать о страхах, лечит. Тем, кто все время сам в другой стране или городе, очень тяжело. К примеру, у нас учится онлайн девочка из Мариуполя, которая сейчас живет во Франции. Там она ходит в школу очно. В нашем лицее она принимает участие во всех конкурсах и олимпиадах, занимается наукой в МАН. Но каждый день ищет повод не пойти во французскую школу, потому что ее сообщество здесь".

Среди "своих"

В кабинет Ирины Цинкуш все время открывается дверь. Старый знакомый завуча, который тоже переехал в Киев из Мариуполя, час назад привез большой мешок с конфетами – и она приглашает всех угощаться.

"Мы, мариупольские, всегда поддерживаем друг друга, – говорит Ирина Анатольевна. – Я знаю учителей, которые выехали из Мариуполя и пошли работать в другие учебные заведения. К ним там хорошо относятся, у них все нормально, но… Здесь в лицее мы имеем эту роскошь – быть вместе с теми, кого ты знал до 24 февраля".

Как-то Ирина приехала к своей подруге из Мариуполя – сейчас она с семьей живет в селе в лесу в Черновицкой области. Там им дали бесплатное жилье.

"Мы пошли вместе гулять в лес и встретили двух местных женщин, – говорит Ирина Анатольевна. – Разговорились, рассказали, что мы из Мариуполя, что скучаем по дому. Они стали говорить, как хорошо, что у нас есть все условия – туалет в доме, красивые виды, чего еще хотеть? Я тогда не выдержала и сказала: "Представьте, что у вас есть жизнь – ваши родные, друзья, ваша собака, любимая работа, кафе рядом с домом, диван, который вы выбирали. И тут что-то случается, у вас все это забирают и переселяют в дом в лесу. Там хорошо, но там нет вашей жизни. Вам даже нет, кого пригласить на день рождения". Они растерялись: "Ой, мы об этом как-то не подумали". И почти никто об этом не думает".

Дети и учителя постоянно говорят о Мариуполе и о пережитом – не то чтобы специально, но эта тема всегда есть в разговорах.

"Мы говорим об этом постоянно – в коллективе, в семье. Это то, что останется с нами навсегда, – говорит Наталья Лучанинова. – Дети будто отошли, а как только копнешь немного глубже – эти воспоминания живы, у них слезы на глазах. Это невозможно забыть".

До вторжения в лицее была своя театральная студия. Около полугода назад она снова начала работу с новым преподавателем – 21-летним Андреем Гришиным. До полномасштабной войны он учился в Мариупольском колледже культуры и искусств и работал в Драмтеатре, а в начале вторжения вместе с друзьями жил в здании театра. Они уехали за день до бомбардировки, у Андрея до сих пор сохранился номерок из гардероба – это был опознавательный знак тех, кто тогда участвовал в обеспечении жизни людей в укрытии.

На репетиции театральной студии много смеха и шуток. Подростки кривляются, подкалывают друг друга в перерывах между упражнениями по сценической речи и чтением монологов из пьесы "Звериные истории". Если не знать, что пережил каждый в этой комнате, можно позавидовать их беззаботности.

Полгода назад, когда студия только начинала работать, Андрей предложил детям поставить спектакль, составленный из их собственных монологов – о Мариуполе. Тогда лица подростков в секунду омрачились – будто не осталось и следа от их беззаботности, будто присутствующим в комнате далеко не 15 лет.

От идеи с постановкой о Мариуполе сразу отказались – вместо нее дети сами выбрали пьесу с монологами зверей. Каждый зверь говорит в монологе о своей боли – о том, что его беспокоит и отделяет от других, из-за чего он чувствует себя одиноким. Как, например, летучая мышь, у которой нет дома, и она чувствует себя чужой среди птиц и среди зверей.